Історія подана мовою оригіналy
Ольга Григорьевна с родными пробыла в Мариуполе до 17 марта. За это время она видела, как российские летчики сбрасывали на жилые районы бомбы, как гибли люди и как погибших хоронили прямо во дворах
Мы с мужем, двумя внучками и шестью домашними животными выехали из Мариуполя 17 марта. 19 дней пробыли в Урзуфе, а потом приехали в Киев.
Я была волонтером, работала с животными. Мне позвонили девочки из штаба и сказали, что началась война. А я очень восприимчивый человек, гипертоник, после такой новости три дня не хотела ни есть, ни пить. У меня был шок. Я переживала за дочь, которая в ноябре только родила. У нас было три собаки и три кошки, их надо было чем-то кормить. Кстати, мы их потом с собой забрали, когда выезжали из города.
Магазины все были вскрыты, разграблены, аптеки разбиты. Мы питались тем, что у нас было. Потом выключили свет, воду и газ, пропала связь. Готовили на кострах возле подъездов. Когда обстрелы приблизились к нам, уже лежали трупы на улицах. Я видела, как люди замотали тело в ковер и похоронили во дворе.
Одна знакомая рассказывала, что три семьи собралось на Левом берегу в большом трехэтажном доме. Туда тоже скинули бомбу – и все они погибли.
В начале марта мы решили перебраться в детский спортивный клуб. Там были маты, но не было перекрытий. Когда я выгуливала собак, знакомилась с новыми людьми. От них узнала, что некоторых районов вообще нет, поэтому им пришлось перебраться к нам.
Летчики видели, что стоят люди, готовят кушать, но все равно сбрасывали бомбы.
Кто-то соорудил радио – и мы пытались узнать, есть ли где-то «зеленый коридор». Люди говорили, что скоро с нашим районом случится то, что и с другими. Была информация, что центр уже уничтожен. Жители нашего района начали группироваться и выезжать. Надели белые тряпки, написали на автомобилях слово «Дети» и поехали. Первые машины уехали 14 марта. Поговаривали, что их расстреляли. Потом начались прилеты по нашему району, и опять собралась колонна.
До 17 марта практически все выехали. Остались мы и еще пара семей. Пришла соседка и спросила, будем ли ехать. И вот мы решились. У животных уже закончилась еда, хотя у нас еще были какие-то крупы. Когда мы выезжали, вновь летел самолет и скидывал бомбы. У меня он до сих пор перед глазами.
После пережитого остался неимоверный страх. Недавно, когда ребенка вели в школу, вертолет пролетал. Ребенок схватился за маму трясущимися руками.
У меня много знакомых, которые выехали в Европу и сказали, что возвращаться не будут. А я хочу домой. Мне хочется, чтобы Мариуполь отстроили.