Історія подана мовою оригіналy

Любовь Александровна уверена, что знает причину, по которой многие мариупольцы ждали прихода захватчиков: в советские времена на Донбасс приехало огромное количество бывших заключенных, людей, которым Украина была и осталась чужой

Я жила в Мариуполе. Под обстрелами убегала из своего дома возле 48 школы, когда на школу бросили первый снаряд. Мы все с перепугу бежали, куда глаза глядят. Я пряталась в подвалах на Комсомольском бульваре возле комбината «Азовтсаль» - там была квартира родственников моей подруги. Когда вышла из подвала, я увидела, что все дома были сожжены, обваливались, а магазин рядом горел.

23 февраля я еще думала, что у нас все будет хорошо. А сейчас моя квартира взорвана, два дома соседних уже снесли. Мой дом, вроде бы, не будут сносить, но еще не вечер, как говорится.

Я долго боялась уезжать из Мариуполя, да и не на чем было. Жила я на левом берегу, а эвакуации в Украину оттуда не было. Был период, когда мы жили в доме в селе Виноградное. Я видела, как оттуда в неизвестном направлении русские увозили людей. Было очень страшно. Я боялась, что и меня вывезут. Видела, как жители села переходили на сторону оккупантов. В какой-то момент на улице осталось только трое людей, которые не смогли никуда уехать сами, а по дворам ходили бандиты-мародеры. Нам было очень страшно.

Потом я уехала к родственникам в Питер. Пробыла там 10 дней и вернулась назад - не смогла там жить. Я ехала автобусом Питер-Рига, и в Риге сын меня встретил.

Мне было плохо и страшно не только из-за боевых действий. Все мое окружение оказалось на стороне оккупантов. Эти люди с 2014 года доказывала мне, что нас обстреливает Украина. Я со всеми поссорилась. У меня отравленная душа, у меня стресс. Я до сих пор лечусь, работаю с психологом, он тоже из Мариуполя.

Когда моя квартира была еще целой, я приходила ее проведывать. По соседству все квартиры уже взломали и обокрали, а у меня стояла хорошая дверь, и мародеры не смогли забраться внутрь. Только окна были разбиты взрывной волной.

Седьмого апреля мою дверь подорвали гранатой – мой сосед видел это. Я, наивная, пошла в полицию «ДНРовскую», а мне сказали: «Напиши, что это сделала Украина».

Пока я была в Мариуполе, я слышала самолеты, которые летели на «Азовсталь», слышала, как взрывались бомбы, которые они сбрасывали. Я видела людей, которые ходили в сельсовет, знаю, что работники «Азовстали», которые отвечали за охранную сигнализацию всего комбината, рассказывали захватчикам куда надо бросать бомбы. Я разочарована настолько, что вообще не понимаю, как рассуждать дальше. Хотя это все объяснимо. Я работала в молодости в исполкоме и знаю, что здесь в восьмидесятые годы осело много условно досрочно освобожденных. Город был привлекательный: дешевые фрукты, овощи, море. Теперь я смотрю мариупольские сайты, где написано, что горожане ждали россиян, и меня ужас охватывает. Я вижу последствия еще советских событий.

В моем телефоне с 2014 года два рингтона: “Україна - це я” и “Це моя Україна”. Если мне кто-то звонил, пока я ехала на работу в общественном транспорте, я ловила на себе звериные взгляды.

Грустно вспоминать сколько уважаемых людей погибли от рук оккупантов. Колодинский Франц Владиславович, руководитель «Азовстальстрой». Мы его до сих пор оплакиваем. Это был очень интеллигентный человек, он в свое время поднимал комбинат Ильича. О его профессионализме многие помнят. Мы его до сих пор оплакиваем. Жил он в частном доме. И вот ему только 71 год был в мае, а 1 апреля захватчики пришли к нему домой с автоматами и потребовали отдать его машину. Он не дал, и в него шесть или семь пуль всадили, а жену увезли. Семья его похоронила на кладбище на горе. Жена его потом вернулась в Прибалтику, откуда они родом. Сын тоже уехал с семьей из Украины. Вот такая печальная история.

Многих людей, которые занимали высокие должности, находили убитыми с ножевыми ранениями или сгоревшими в своих автомобилях.

Я два раза выезжала и возвращалась в Украину, потому что не смогла устроиться нигде. Мой сын жил в Киеве. У него многодетная семья, поэтому он выехал за границу. Сейчас я живу в Киеве. Работы у меня нет. Я на пенсии, получаю помощь от фонда Я-Мариуполь, за что очень благодарна.

Я видела свою квартиру после того, как ее подорвали. Ее обворовали, но книжный шкаф стоит нетронутым – его даже не открывали. Хочется вернуться, когда Мариуполь освободят, чтобы забрать старые фотографии, если русские их не унесли или не сожгли. А смогу ли я там жить – большой вопрос.

Если честно, после всего, что я видела, мой мозг отказывается верить, что Мариуполь могут отвоевать. Но с другой стороны: неужели мировая общественность позволит терроризму победить? Мне даже свой дом не жалко. Восстановят его или нет – особого значения не имеет. Чтобы Украина вернула свою территорию для меня более важно. Хотя обидно, конечно, что в 65 лет я осталась без ничего.

Я скучаю по Мариуполю. Я там родилась, это мой родной город. Когда слышу, как киевляне говорят, что им не нужны предательские Донбасс и Крым, мне больно.