Історія подана мовою оригіналy

Леонид Иванович и его жена прошли много испытаний, пока выбрались из Мариуполя. Обстрелы велись прямо из их дома. У них на глазах горела собственная квартира, а они не могли ничего сделать

Мне 69 лет. В 1976 году окончил Таганрогский радиотехнический институт. Затем три года проработал в Краснодарском крае. Там женился. В 1979 году переехал с супругой в Мариуполь. У нас есть взрослые сын и дочь. Сын женился и уехал в Киев, у него уже свои дети. Когда я узнал о том, что началась война, сразу не мог в это поверить. Была такая солнечная погода, дети бегали на улице, и я думал: «Неужели они будут детей бомбить?».

По телевизору показывали, как на Таганрогской стояла огромная очередь фур. С территории комбината, на котором производилось подсолнечное масло, вывозили то ли продукцию, то ли оборудование. Как-то стало тревожно. Хотя надеялись, что все будет нормально. Думали, что нас отобьют. С востока у нас защита была, а с запада не ожидали нападения.

24 февраля начали готовиться к худшему. Уже шли обстрелы в микрорайоне Восточный. Взрывы становились громче и раздавались все ближе. 2 марта из церкви начали эвакуировать людей. Мы жили напротив, поэтому видели, как это происходило. В этот же день пропала мобильная связь, отключили свет, воду и отопление. Мы начали готовить во дворе на кострах. Туда все из подъезда выходили. 

У нас был радиоприемник. По одной из радиостанций сообщили, что 5 марта будет «зеленый коридор». Мы попытались на машине свахи выехать в сторону Запорожья. Шел поток машин на Запорожье, а назад – встречный. Мы остановили встречные машины и узнали, что «зеленый коридор» закрыт – всех заворачивают. Хотели поехать на дачу, но туда тоже не пропустили, поэтому поехали к подруге свахи. У этой подруги лежала мертвая женщина, которая эвакуировалась из Восточного. Она умерла от инсульта. Меня попросили сходить в полицию и попросить, чтобы ее забрали. По дороге я видел мародеров, которые разбивали двери магазинов. Вечером приехали за телом умершей. В машине уже лежало несколько трупов. 

Через два дня мы решили возвращаться домой. Сваха осталась. Мы пошли пешком через микрорайон Восточный, а оттуда на попутке уехали на Левый берег. Два дня пожили дома. Готовили на улице, собирали дождевую воду.

11 марта мы еще выходили и что-то готовили. После обеда услышали стрельбу из нашего подъезда. Начался бой. Через некоторое время затряслись стены, и мы учуяли запах дыма. Соседка перед отъездом оставила нам ключи от своей квартиры. Мы открыли ее, потому что именно оттуда шел дым, и увидели, что горит кухня. Я попытался затушить пожар, но понял, что уже поздно. И мы с женой убежали в подвал соседнего здания. Он был большой, в нем сидело много людей. У них и свет был, и питание. На следующий день я пошел домой. Наша кухня от пожара не пострадала, поэтому мне удалось забрать некоторые продукты. Возле дверей выгоревшей соседской квартиры лежал труп мужчины.  

20 марта зашли кадыровцы и сообщили, что будут на этом месте делать базу. Мы поняли, что нужно уходить. Они сказали нам, чтобы спускались к морю, а там нас машины заберут. Всех мужчин из нашей группы проверили. Одного забрали, потому что у него что-то увидели на фотографиях. Всех оставшихся кадыровцы вывезли в Донецк, где нам пришлось проходить фильтрацию. После этого мы жили у троюродной сестры, пока не поссорились и с ней, и с ее мужем. На них очень повлияла российская пропаганда, с ними невозможно было найти общий язык. Мы решили ехать к родственникам жены в Ростов. Сначала доехали до Таганрога. Там нас разместили в спортзале, где было 150-200 человек.

Рядом рыдала женщина из Мариуполя. У нее перед самым отъездом пропала 12-летняя дочь, а ее с мужем насильно отправили в Саранск.

Когда добрались до Ростова, родственники супруги помогли нам деньгами, и мы через Санкт-Петербург приехали в Эстонию, где нас встретила дочка. Оттуда мы вместе с ней через Польшу отправились в Киев. В столицу прибыли 10 июня.

В Мариуполе у нас осталась только дача. Квартира сгорела, гараж разграблен. Но я надеюсь вернуться. Если бы отбили Мариуполь, я бы в этой сгоревшей квартире поселился и начал ее восстанавливать.

У сына недавно родился ребенок. Жизнь продолжается, время лечит раны. Вначале мы переживали. А сейчас такое чувство, будто одна жизнь там осталась, а здесь началась другая. Жена сейчас постоянно с внуком, а я у дочки живу.

Спасибо Фонду Рината Ахметова за помощь. Я прямо не могу выразить словами, как сильно она нас выручает. И материальное пособие от государства тоже. Я на эти деньги инструменты покупаю, потому что люблю все делать своими руками.

Мы с супругой – оптимисты. К тому же, вдвоем легче, помогаем друг другу. Чувствуем, что не пропадем, тем более в Украине. В Ростове было морально тяжело находиться. Я старался не смотреть их телевиденье, потому что там одно вранье. Пытался с некоторыми людьми поговорить о Крыме, но им тяжело что-либо объяснить, они заложники пропаганды. А в Украине мы на своей родной земле. Здесь чувствуем себя уверенно.