Історія подана мовою оригіналy

Херсонцы пытались понять россиян, зачем они пришли. Но те в ответ стреляли по безоружным людям, и городские улицы быстро опустели

До войны я жила в Херсоне, а сейчас вынуждена жить в Германии. Моя семья выехала, у меня там остались мать и сестра. 

Мы с первых дней войны были в оккупации, все эти «прелести» ощутили, а выехать смогли только в мае. У нас был свой дом, любимая работа, была любимая семья, мы собирались со всеми друзьями на праздники дома и  радовались жизни. Но в один момент все это закончилось.

В первый день начали бомбить Чернобаевку. Муж включил телевизор – конечно, это было жутко. Буквально прошло какое-то время, и мы услышали взрывы, потому что прямо по нашей улице шли танки со стороны Крыма.  

Люди из окон выглядывали и спрашивали, мол, чего сюда пришли?  А эти стреляли по окнам. Те, кто был на улице, что-то пытались там сказать, но они на улице в людей стреляли. 

Естественно все попрятались по домам и перестали выходить на улицу. Орки сразу по многоэтажкам расползлись, как тараканы,  и город опустел в одном мгновение. Еще и погода такая была холодная. Такое ощущение, что людей просто нет. Не выходили на улицу больше недели. Потом уже стали выходить за продуктами, но было очень страшно. 

Россияне ходили, как у себя дома. С этой техникой, с автоматами вооруженные. 

Идешь в магазин за хлебом, а мимо проезжает БТР, и там их сидит сверху по пять-шесть человек, и каждый наставляет на тебя автомат. 

Я вообще практически из дома не выходила два месяца. Муж ходил на рынок, потому что все магазины закрылись, была везде пустота. Люди стояли в таких очередях в морозы по два-три часа, а то и по полдня. Тогда ни лекарств не стало, ни хлеба - везде пустые полки и пустой рынок. Каждый старался хоть какие-то заготовки сделать себе, потому что никто не знал, что будет дальше.

Очень было тяжело молодым мамочкам, у кого детки маленькие, им нужно кашки варить. Не было никакой молочной продукции. Во всяком случае, не было перебоя со светом и водой. На скорой помощи врачи работали, службы коммунальные работали. 

Кто-то сразу стал выезжать - там были километровые очереди машин,  но выезжать было очень страшно. Никто же не дал ни одного коридора. Мы только и слышали: то там, то там расстреляли семью. Не туда повернул - чуть-чуть вправо, чуть-чуть влево, и сразу - автоматная очередь.

Мы записались на эвакуационный автобус. Я выехала первая именно таким автобусом. Но дорога была очень тяжелая, было очень страшно. И маленькие детки были, и детки постарше, 12-13 лет. Для них это тоже был очень большой стресс, потому что мы проезжали мимо 57 постов: нас не выпускали, держали, обыскивали. Но сейчас - еще хуже. По две недели сидят в этой Васильевке без еды, потому что невозможно с собой набрать еды на две недели.

Дочка выезжала из Киева эвакуационным поездом. Там были больные детки с ДЦП и с синдромом Дауна. Не знаю, как й удалось купить этот билет. Она выезжала одна,  в одних трусах и футболке, но тащила за собой кошку потому что это ее член семьи, ее ребенок. Там ей военные помогли, чтоб не затоптали. Дальше мы поехали в Польшу.

Потом уже муж выехал. Он из Польши меня забрал, и мы приехали в Германию. А здесь уже племянница помогла оформить все бумажки и все остальное. Жили первое время  у нее. Хотя у нее была малышка восьмимесячная, она нам помогала  и по сей день помогает, спасибо ей.

Ну конечно, мы все свято верим, что нас освободят. Херсон - это действительно Украина. Очень хочется вернуться домой.