Історія подана мовою оригіналy

Перед выходом на пенсию Раиса Александровна с мужем сделали в квартире хороший ремонт и думали, что после выхода на пенсию будут спокойно жить. Но беда пришла в самом начале военных действий и жилье было полностью разрушено. Женщина осталась лишь в той одежде, в которой уехала на дачу. После этого она в предынфарктном состоянии попала в больницу, жить не хотелось. Удержаться за тоненькую нить жизни помог супруг.

До войны мы жили в Марьинке, а потом переехали в Курахово. В сентябре приехали сюда к кумовьям, потому что в общежитии начали делать ремонт. Наше жилье полностью разрушено. У меня есть муж, двое детей, но они живут далеко. В 2017 году дочка приезжала, только тогда ее видела.

Раньше все было хорошо. Наш дом разрушили в первую ночь войны. Сегодня всё было, а с утра встали – нет абсолютно ничего. Это произошло в июле, мы были на даче. Наши дома были на две семьи. Вторая семья оставалась дома. Они погибли. Это были двухэтажные дома, муж работал в рейсе и получил этот дом. Мы их ещё ремонтировали, потому что с 1970 года там жили. Дети родились, все время там прожили.

Перед пенсией сделали капитальный ремонт. Я думала, уже на пенсии поживем хорошо. Мы уехали не сразу, было дело что еще ночевали в посадках, а потом попали в Курахово. Все люди из Марьинки тогда уходили. Ни к кому в Марьинке не придёшь, потому что было страшно.

В Курахово, спасибо, благотворительные организации кое-какие были. Потому что я осталась в одной рубашке. В той, в которой ехала на дачу. Всё сгорело. Всё сгорело. Там горело так, что от холодильника и ванны остался только пепел. Я работала в школе. И благодаря моим коллегам в Курахово давали кто пальто, кто одеяло, кто подушку, кто что. И так с этим до сих пор живу. Давали от Фонда Рината Ахметова продуктовую помощь.

Когда сгорела моя квартира, я в предынфарктном состоянии попала в больницу. Плохо-плохо было. Не знала, выживу я или нет. Жить не хотелось. Когда вышла из больницы, я была на улице в халате и тапочках. И смотрю, а люди идут на дачи. Никто не стрелял, дома стоят. Дачи у нас на краю Марьинки. Ой, я как посмотрела! Кто идёт в одном носке, кто в одном тапочке, кто в фартуке, кто дитё тянет, кто на велосипеде. Спрашиваю: «Куда идете?». – «Не знаю». Все шли в сторону Курахово.

Меня удержало только то, что муж оставался один. Нам дали компенсацию за разрушенное жилье, я могу купить только в Марьинке что-то. А здесь нет ни газа, ни воды, нет у меня холодильника, нет стиральной машины – это всё тоже нужно купить. И смотря еще какую квартиру куплю, может там надо ремонт какой сделать. И этих денег мне совсем не хватит.

Я не могу уже отогнать от себя плохие мысли. Они будят, если днём что-то не помнишь, так ночью приходят эти мысли всякие и всё. Мы среди неба и земли. Не знаем толком, где нам помирать. Если бы хоть дети были недалеко. А так дочка в Бердичеве живет, там и брат мой.