Історія подана мовою оригіналy

Елена Викторовна помнит, как в 2014 году разворачивались события, которые в итоге привели к войне. Ей горько от того, что город и сейчас в тупиковом состоянии – ничего не меняется, не развивается. А хочется, чтобы в Лисичанске была нормальная жизнь

На данный момент проживаю одна. Муж умер в 2015 году, невестка погибла 24 октября 2014 года, когда отсюда бежала. Внучка моя осталась сиротой, она живет на той стороне, потому что ей было 12 лет, когда все это случилось. Она осталась с моим младшим сыном, ему было 32 года тогда. Он оформил опекунство, и они живут на той стороне, потому что у него там семья - он давно туда уехал. Ездил на заработки где-то с 2000 года.

Наш дом пострадал от обстрелов - снесло крышу. У нас двухподъездный трехэтажный дом. И одна сторона – четыре квартиры – полностью осталась без крыши. Люди сами уже восстановили, потому что тогда некому это было делать, и некуда было идти. У меня еще дом на Бориса Полякова, он тоже разбитый.

У нас никто никуда не уезжал. Кто прятался, кто бегал в подвалы в другие дома - в нашем доме нет подвала. Мы сидели с мужем и соседями дома, у меня муж не ходячий, ему отрезали как раз ногу в то время из-за сахарного диабета.

Мы никуда не могли побежать, потому что муж был на костылях, и у нас снесло крышу в доме: был пожар, огонь – это все перед нашими глазами.

Лисичанск — это же сейчас военная администрация, у нас власть не гражданская. Троллейбусы у нас вообще не ходят, вода в ужасном состоянии - пить нельзя. Да и про запас я воду покупаю, потому что не знаю, что завтра будет. В общем, в безопасности я себя не чувствую. В 2018 году Шахов нам оказывал гуманитарную помощь. Спасибо ему, я очень благодарна. Сейчас очень тяжело выживать.

Я мечтаю, чтобы пришел в город хозяин - не безразличный человек. Потому что сейчас, когда мы обращаемся в исполком, ответ для нас один: мы ничего не можем, мы временная власть и повлиять ни на что не можем.