Історія подана мовою оригіналy

Муж Алены собирался ехать за цветами, но вместо этого семье пришлось убегать за город, чтобы спасти детей от обстрелов

Мне 37 лет. До войны мы жили в Лисичанске. Решились уехать из дома, когда оккупанты ударили в химзавод «Заря». До этого мы думали, что нужно просто пересидеть, и все закончится через несколько дней. Но удар в предприятие такого масштаба, с такой угрозой для экологии края заставил нас понять, что все серьезно.

24 февраля мы были дома - это был День моего рождения. Я сквозь сон слышала, как муж проснулся, сделал кофе. Я знала, что у меня есть 30 минут подремать, пока он поедет за цветами. Сквозь сон я слышала, как муж говорил с кем-то по телефону о Киеве, Харькове, а потом что-то бахнуло, стекла задрожали. Дети попадали с кроватей. Муж сказал, что нужно срочно собираться. Мы переехали к знакомым за город.

Нас было несколько семей, мы вместе прятались в погребе.

С первых дней начались проблемы с лекарствами. Потом закончились продукты – нужно было выстоять очередь, чтоб получить сто граммов гречки. Мы услышали, что в одном магазине есть хлеб, и стояли там много часов в очереди на морозе. Магазины опустели, а частники подняли цены. Обналичить деньги было негде, а продавали все только за наличность. Не было бензина. Были проблемы с запчастями. У нас сломалась машина, и муж ездил в Северск под обстрелами, чтоб найти деталь и выехать.

Но хуже всего были взрывы. Стены тряслись, дети плакали, было очень страшно. Мужчины старались успокоить нас. Мы жили в доме парня, который служил в ЗСУ. Когда шумело, он говорил, что это стреляют наши по оккупантам - бояться не нужно. Но не бояться было невозможно - было слишком шумно.

Наша семья разделилась. Родители, мама мужа и родственники мужа выехали в россию, а мы - в Украину.

Мы выезжали на машинах.

Брали минимум вещей, но старались забрать всех знакомых.

Мы хотели заправиться на выезде на Артемовскую трассу, ее называли дорогой жизни. Но когда мы начали приближаться, начался обстрел рядом. Мы рванули, так и не заправившись.

Трудно нам дались эти события. Старший ребенок плакал очень много, ему грустно - он хочет домой. Младший не разговаривает, на фоне стресса у него проблемы с пищеварением начинаются. Мы кота с собой забрали. Для него это тоже стресс, но он нам проблем не создает – ведет себя спокойно.

Сейчас мы в Киеве. Я работаю в благотворительном фонде «Право на защиту», занимаюсь выдачей гуманитарной помощи. Немного легче от того, что я помогаю людям. Порой грустно становиться, плачу. Но у меня есть дети, их нужно воспитывать, заботиться об их будущем. Один наш ребенок - инвалид. С ним нужно заниматься, чтобы он рос и развивался. Из-за этих событий у него есть определенный откат назад.

Я не знаю, что будет дальше. Очень хочется вернуться домой, восстанавливать нашу разрушенную жизнь. До войны мы строились, мечтали, планировали полететь в Турцию. А теперь у нас плохонькая съемная квартира и мы не можем себе позволить ничего планировать.