Історія подана мовою оригіналy

За последние семь лет Антонина Васильевна с мужем пережили много всего. Жизнь по соседству с линией фронта наложила свой отпечаток на здоровье супруга и в 2016 году у него случился первый инсульт. В 2017 он слег и женщине пришлось оставить любимую работу в школе, чтобы за ним ухаживать. Несколько месяцев назад мужа не стало. Женщина делится еще одной своей болью – с 2018 года не было возможности видеться с дочкой, которая уехала в Россию и очень огорчена тем, что не знакома с двухлетним внуком.

Я работала учителем математики в Старогнатовской школе, была замужем. Муж уже умер, он болел. В 2016 году перенес инсульт, одной из причин которого, я считаю, было нервное напряжение. Наша дочь в том же году окончила Мариупольский университет, она изучала иностранные языки. После окончания учёбы дочка уехала к своему парню. Он тоже из Старогнатовки. Они встречались со школы, а потом он уехал на север в Россию. Теперь у них семья, ребёнку в ноябре будет 2 годика. Я их не вижу. С дочкой мы виделись в 2018 году.

В 2017 году у мужа случился повторный инсульт, и он слёг. Из-за этого пришлось бросить работу. Мне очень не хватает общения с семьёй. У меня есть брат, раньше мы постоянно общались. Он купил домик в нашем селе с семьёй приезжать. Брат окончил Донецкий медицинский университет, там остался работать. В Донецке у него семья, дети. А сейчас они тоже не могут приезжать к нам. Кроме того, мой муж местный, но его два брата живут в Донецке и в Макеевке.

То есть его семья тоже оказалась отрезанной от нас. У нас всегда был полный дом гостей. И они ездили, и мы приезжали. Так получилось, что всё это закончилось. Очень тяжело. Теперь я осталась одна, муж два с половиной месяца назад умер. Скорее всего я буду уезжать к дочери, но точно ещё не знаю. За время войны с моим домом ничего не случилось, снаряды не попадали. Но всё равно жизнь стала совсем другой.

В июле 2014 года в Донецке шли боевые действия и к нам приехали родственники. А 21 августа случился страшный обстрел Старогнатовки, вообще ужас. Тогда мы поняли, что тоже живем в войне. Родственники уехали, потому что здесь стало небезопасно.

Это было ужасно. Мы не уезжали. Муж всё время болел, плохо себя чувствовал. Куда ехать? В Донецке было так же опасно, как и у нас. Страшно было когда над головой летали снаряды, и мы видели, как это всё взрывается.

Мы не прятались, пережили так. Очень страшно было ночью, но все равно мы никуда не бежали, даже не знаю почему. Может, потому что подвал у нас небольшого размера, или потому что живём в центре возле школы и здесь вроде как меньше опасности. Главная опасность была по окраинам, там как-то больше цепляло. Не знаю… Но всё это было ужасно, конечно. Январь–февраль и август 2015 года были ужасными.

Очень трудно жили. Я как вспомню – ни интернета, ни света, ни постирать нельзя было. Хорошо, что дом газифицирован, а так ведь в основном люди пользуются электропечами. Очень тяжело… А у нас ведь котёл энергозависимый, отключался и отопления не было. Приходилось печку топить, а мы в ту зиму не заготовили дополнительного топлива, на газ надеялись, пришлось выкручиваться на ходу, искать топливо. В общем, очень трудно было. Хорошо, что дочери в то время не было дома. Мы хотя бы за нее не переживали. Сами пережили тяжёлое время… Всё это накапливалось, конечно, ужасно. Очень тяжело.

Пока муж был прикован к постели у меня не было возможности его оставить. Но после того, как он умер я решила заняться своим здоровьем. Мой брат врач и я решила поехать в Донецк. Очень тяжелая была дорога.

Конечно, ограничения в передвижении есть. У дочери двухлетний ребёнок и мы не представляем, как им можно приехать. Очень тяжелая дорога, а еще и ребенок. К нам нет поезда. Она может добраться только до Москвы, а дальше только на автобусе. А автобусом с ребёнком очень тяжело. Она не была дома с 2018 года. Тогда ребенка еще не было. Мы до сих пор постоянно слышим звуки войны. Какая безопасность может быть?

Больше всего мечтаем, чтобы всё было как раньше. Но такого уже не будет…