Я жила в Тошковке Луганской области. Мне 66 лет. Дочка из Харькова позвонила в пять утра, а я лежу в коридорчике, и громыхает сильно. Она спросила: «Мамочка, что там у вас?» Я не хотела ее расстраивать и сказала, что все в порядке. А она мне: «Мамочка, у нас война. Беги в бомбоубежище!» Боялись за меня дети. Я месяц пробыла в убежище. Света не было. А 31 марта мы выехали с сестрой.
Добрались нормально. Просто думали, что на пару недель уезжаем, а получилось, что навсегда. Не верили, что Тошковку разбомбят полностью. Но там уже ничего не осталось, абсолютно.
Здесь, где мы сейчас живем, все хорошо. Мы получали помощь. Дети живут в Харькове. Они уезжали в Ровно, там пожили. У меня внучка родилась - ей сейчас десять месяцев.
А проблема одна – ракеты. Больше ни о чем не переживаю. Дал бы Бог, чтоб меньше людей страдало. Это самое главное. Людей жалко. Сердце кровью обливается за них.
Мы никогда не думали и не ожидали, что такое будут творить. Понимали, что если эти нелюди нападут, то будет плохо, но не думали, что настолько. Шокируют ракеты, которые летят по нашим детям, по нашим городам, по нашим домам. Я с ужасом смотрю на то, что происходит. Для меня самое страшное – когда кто-то гибнет.
Я не просила, чтобы кто-то меня от чего-то освобождал. У меня было все хорошо. Пенсия была и работа.
Хочется дожить до конца войны. Чтобы ложиться спать, не думая при этом, что может прилететь ракета к кому-то в дом. А остальное меня пока не волнует. Потом уже будем думать, что дальше. Самое главное – чтобы этот ужас закончился.
