Історія подана мовою оригіналy

Проживаю я одна. На инвалидности. Помню, как полтора месяца с родителями сидели во время обстрелов в убежище. С 25 января и почти до конца февраля. Сидели там без света, без воды, без еды. Вернулась домой, как бомж грязная, заработала астму, началось неврологическое заболевание. В 2015 году летом оформила инвалидность. Не живу, а выживаю.

Я была дома, рядом находится трансформаторная будка, подстанция и туда упал снаряд. До сих пор из окон торчит. На подстанции обвалилась стена и балка так и торчит. Это было в шесть утра. Даже в половину шестого. Прямо возле моих окон.

Дом пострадал, особенно кухня и коридор, вылетели стекла. Крыша пострадала, начала протекать. Ее покрыли полностью, а кухню нет, она как пристройка, хотя и есть в проекте. До сих пор она не перекрыта. Я нанимала людей чтобы перекрыли, но все равно потолок течет. Щели так и остались. Обвалилась стена от ударной волны в квартире, там я заделала с улицы, чтобы хоть какой-то вид был. Так все и стоит. Ванну сделали, коридор и кухню, все остальное так и стоит в трещинах.

До войны у меня была хорошая жизнь. Было частное предпринимательство, но потом я его закрыла по семейным обстоятельствам и переехала жить сюда.

У меня помимо всех этих болезней астма, а теперь и неврология. Постоянно как какой-то громкий звук, у меня начинает живот крутить, это называется синдром раздраженного кишечника. Постоянные страхи. У отца сахарный диабет, ему ампутировали ногу. Он полгода лежал в больнице. Ногу резали, по частям. Все отразилось на моем здоровье. Я вообще мнительная. Жила до этого неплохо. Отдыхать ездила в Крым на Черное море почти каждый год. Был свой бизнес тринадцать лет или четырнадцать с девяносто седьмого года. Жила неплохо. Не могу жаловаться. Хотелось бы взять и перечеркнуть все это как дурной сон и не вспоминать.

Я переехала сама, а родители убежали ни с чем, можно сказать. И одежда, и все осталось на восьмом этаже. У мамы шуба, норковые шапки, береты – все там моль ест. А тут она ходит в подростковом полушубке, который мы в секонде нашли. Вся одежда, все из секонд-хенда. Вот такая вот у нас хорошая жизнь. Там нет у нас лифта. У мамы был инфаркт в шестнадцатом году. Все это на моих глазах – смерть отца, мамин инфаркт. Кардиостимулятор ей поставили с горем пополам. Я вся в долгах. У меня две кредитных карты.

Сейчас в нашем 10-квартирном доме живу только я и магазин открылся. Там был салон до войны, до обстрела. Остальные все люди выехали, умерли.

Хотя бы что-то изменилось в лучшую сторону…