Історія подана мовою оригіналy

Лидия Ивановна в 2015 году ненадолго выезжала из Светловодска, но потом вернулась назад. Она выживает на одну пенсию, которой часто не хватает даже на самые необходимые медикаменты. 

До войны жить было более-менее радостно. Можно было поехать и на родину, и к родственникам. А сейчас я в Светлодарске с дочкой и внуком. Все остальные родственники – в Алчевске. И на похороны не могла поехать к брату и сестре. Подруга у меня была в Дебальцево. Наши мужья работали на одном автобусе. Как-то раньше было веселее жить, а сейчас - просто существуешь с утра до вечера. 

Мы выезжали в 2015 году. Я сделала операцию на глазу, так как совсем ослепла. А тут как раз сильно бомбили, и зять вывез дочку в Харьков. Через три дня приехал за мной. Я, конечно, упиралась. Дочка кричит: «Ты такие деньги заплатила за операцию, тебе нужна консультация врача». И меня забрали. В нашем подъезде было два работающих соседа и бабушка. Я оставила им ключи. Мы полтора месяца были в Харькове. Из хорошего только то, что там не стреляли. А так – комната два на три, а нас четверо – это ужасно, не передать.

Только грюкнет – я дергалась. На операции была в Дзержинске, меня доктор спрашивает: «Женщина, откуда вы приехали, что так дергаетесь?» Я говорю: «Приехала оттуда, где стреляют». Такая жизнь была трудная.

В 2014-м, когда начали стрелять, дочка с ребенком выехала куда-то за Харьков. Там пробыла месяц. Но я не думала, что до такого дойдет, как в 2015 году. Тут все вокруг побито. Обстреливали так, что не дай Бог. 

У нас есть и электричество, и газ, и вода – холодная и горячая, отопление уже давно включили. Так что все нормально. Аптеки на каждом шагу, во дворе есть магазин и аптека. Но дело в том, что денег нет. В мае моя дочка операцию тяжелую перенесла - занимала на нее деньги, я помогла. Теперь каждый месяц выплачивает долги. У мужа памятник совсем развалился – я заняла, теперь выплачиваю долг. Зять ковидом заболел. Какая была копейка – все забрали.

Я считаю: каша есть, картошки мелкой дали, кочан капусты дали, вместе с этим - банку молока и хлеба. Орехи, правда, возле подъезда хорошие, ведро насобирала. Это еще моя еда. А чай пью из веточек малины и вишни, листьев мяты и мелиссы. И все каши ем. Гречка дорогая. Пшено – вот это моя каша.Так мы живем. Надо глаз закапать, а нет денег, чтобы капли купить.

Меня уже всю колотит, трясет. Не сплю – хожу ночью, выглядываю. Это страшно. Так хочется, чтобы тихо и мирно было, чтобы можно проехать на родину хотя бы раз. Но самое страшное – одиночество.

До этого было более-менее тихо, а вот несколько дней опять обстреливают.