Історія подана мовою оригіналy

Война отобрала у Евгения уверенность в завтрашнем дне, но одновременно открыла новые горизонты. Вместе с семьей ему пришлось эвакуироваться из Харькова, который ежедневно обстреливали, но Евгений не теряет надежду в скором будущем вернуться домой. 

Моя семья – это я, жена и двое маленьких детей. У нас есть семейное дело - так сказать, небольшой семейный бизнес. Мы занимаемся животноводством в Харькове. Когда началась война, мы неделю прожили в подвале. Потом уехали в Миргород, потом в Днепр, и вот оказались в Ахтырке.

24 февраля, по-моему, мы проснулись в пять часов утра или в начале пятого. Мы хорошо слышали первые прилеты ракет по военным базам. Вот так и начался для нас первый день войны.

Утром я ходил несколько раз в магазин, покупал продукты в супермаркете, потому что у нас же двое маленьких детей, их без продуктов оставлять никоим образом нельзя. Но, в целом, что касается еды, то мы такие ребята, что у нас всегда есть какой-то запас продуктов и воды, и мы всегда с женой быстро соображаем в каких-то таких нестандартных ситуациях. Поэтому у нас с продуктами проблем, так сказать, не было. Наше семейство на несколько недель продуктами было обеспечено.

А вот медикаментов – ноль. Меня ими обеспечивают по какой-то государственной или международной программе. Если бы не это, то в месяц у меня на лекарства уходило бы порядка восемнадцати тысяч гривен. Но эта программа с начала войны не работает, я остался без медикаментов. Поэтому живу и не знаю, что будет завтра и послезавтра в плане здоровья. Такие деньги сейчас мне взять неоткуда. А государство, к сожалению, пока что не может меня обеспечить необходимыми препаратами.

На ночь мы спустились в гараж, он у нас подземный. Первую ночь переночевали там, все спали в машине. 

Решение о выезде приняли в начале марта, по-моему, третьего или четвертого числа. На блокпостах у нас трудностей не было. До Полтавы ехали почти четырнадцать часов, а это расстояние примерно в 150 километров. В пути у нас закончилось топливо, но нам помогли – ребята нас заправили, поделились бензином. Потом мы тоже делились с людьми, ведь колонна сплошная ехала из Харькова, и она тянулась аж до Полтавы.

Кто-то постоянно ломался, что-то там с машинами случалось, у кого-то заканчивалось горючее, все останавливались, помогали всем, чем могли. Все хотели быть полезными друг для друга.

В Полтаву мы приехали поздно вечером, а до Миргорода нужно было ехать еще, по-моему, 40 километров. Но так как у нас двое маленьких детей, военные нам разрешили выехать из Полтавы, хотя в семь часов вечера закрывались все блокпосты. Благодаря этому мы ночью приехали к родственникам в Миргород, там уже более-менее спокойно уснули. 

Мои родители живут в Изюме, я там родился и вырос. Так вот они все это время прожили в оккупированном городе, никуда не выезжали. Я все это время ездил туда волонтером. Мы передавали медикаменты на оккупированную территорию. Так что меня уже ничего не шокирует. 

Меня шокирует только то, что россияне оправдывают любыми способами то, что творят. К сожалению, я уже не испытываю стресс или шок от разбитых и разваленных домов в Изюме. Там все разрушено до основания, ни Киеву, ни Харькову с такими разрушения никогда не сравнятся. Ну, и слава Богу.

Но самое страшное то, что россияне, живущие в россии, уверены, что мы каким-то образом заслужили это. Но ведь это же они виноваты в том, что они на нас бомбы сбрасывают!

И если посмотреть на реакцию всех этих недолюдей, которые радуются, как погибают мирные жители в Украине, то для меня это и есть самое страшное.

Но меня радует, что хотя бы есть возможность работать. Что-то там, конечно, разворовали, что-то осталось. Пытаемся как-то это все до кучи собирать, как-то работать. Но с голоду мы не умираем и, даст Бог, не умрем, в любом случае, я думаю, у нас есть больше, чем у некоторых людей, которые остались вообще без ничего. 

Ахтырка для нас – временное убежище, но я надеюсь, что мы в Харьков вернемся. Я туда периодически езжу, катаюсь, но хочется уже полноценно домой вернуться. 

Что касается апатии и депрессии, то я занимаюсь посильной волонтерской деятельностью. Я постоянно военным госпиталям медоборудование отвожу, медикаменты развожу тяжелобольным людям на оккупированные территории – в тот же Изюм, Балаклею, другие города.

Это моя отдушина в этом году. Когда времени свободного много, апатия и депрессия наваливаются - можно с ума сойти. А если быть при деле - то все о'кей, все нормально.

В волонтерских поездках я постоянно вижу разбитые дома: там люди остались без жилья. Поэтому нам грустить не о чем. Пока что мы отделались легким испугом, по сравнению с ситуацией других людей, которым повезло намного меньше.

Я думаю, что война закончится также внезапно, как она и началась. А когда это случится… я думаю, что это произойдет в этом году. По крайней мере, в это хочется верить, я надеюсь на это.

Свое будущее я вижу здесь, в своей родной стране – я здесь был и буду, я помогал и буду помогать людям. Когда вернемся в Харьков, будем дальше работать, трудоустраивать к себе людей, заниматься полезной деятельностью. В моей семье никогда не было дармоедов - мы всегда работаем, всегда зарабатываем своими руками, своим трудом. Поэтому у нас все будет, как всегда.