Історія подана мовою оригіналy

Лидия Николаевна мечтает об окончании войны уже восьмой год. Из-за того, что поселок находится в серой зоне, там проживают в основном пожилые люди. Жителям приходится нанимать машину чтобы в ближайшем городке снять пенсию или купить медикаменты. Ко всем сложностям прибавилась и пандемия, которая лишила возможности видеться с детьми и внуками.

12 февраля мы приехали сажать рассаду. Это было в четырнадцатом году, у нас тогда ещё не стреляли. Непосредственно обстрелы начались в июле того же года, я уже точно не помню [когда]. Это было очень страшно.

Когда мы приехали в Верхнеторецкое, мы не думали, что это затянется, планировали посадить рассаду и огород и вернуться, как делали до этого.

Такого не было чтобы я видела солдат. Мы живём на окраине поселка, в той части, которая относится к Украине, а посередине посёлка проходит линия разграничения, куда относится пост «ДНР». Солдаты ходили по улице, проверяли паспорта, спрашивали не обижает ли нас кто.

Во время активных боевых действий мы ждали, когда это всё закончится, потому что из-за всего этого дети перестали приезжать. Мы не видим внуков, у нас родился правнук и мы его ещё не видели.

В Покровске [быв. Красноармейск] мы получили статус внутренне перемещенных лиц. И уже в январе пятнадцатого года смогли получить пенсию за 7 месяцев.

Летели «Грады», но у нас [попаданий] не было. А на той улице, где жил мой покойный брат с невесткой, у них прямо в огород упал снаряд и разорвался. Падало 9 или 10 тяжёлых снарядов.

Мы находимся на украинской стороне, поэтому у нас есть доступ к банку, получаем пенсии через «Ощадбанк». Единственное, что с приходом войны перестала работать железная дорога и ходить автобусы. В прошлом году пустили электричку. Я хожу с палочкой, пешком уже не дойду до электрички и не влезу в неё.

У нас стоит украинский блокпост, а через какое-то нейтральное расстояние блокпост «ДНР». В четырнадцатом и пятнадцатом годах мы уже не могли поехать к детям, но они могли доехать до поста «ДНР», а мы нанимали соседа с машиной и выезжали к ним чтобы хотя бы их увидеть. Но потом, когда началась пандемия, с 15 марта 2020 года всё перекрыли.

Я мечтаю об окончании войны, о том, чтобы можно было вернуться в Горловку, чтобы я могла видеть детей. Хотя у меня уже нет сил туда поехать, чтобы хотя бы они приехали увидеться. Об этом мы мечтаем и о мире.