Історія подана мовою оригіналy

До февраля прошлого года мы с мужем и ребенком жили в Мариуполе. У меня там швейное производство, одного оборудования на три миллиона гривен. Рано утром 24 февраля прошлого года мужу позвонили с работы и сказали, что началась война. Мы тут же начали собираться, и уже в десять утра выехали в сторону Запорожья. У нас маленький ребенок, поэтому мы долго не думали. Хорошо, что мы за несколько дней до этого заправились, так что проблем в дороге не было. 

Когда мы прибыли в Запорожье, то решили ехать на Запад. Из всего оборудования удалось вывезти всего пару швейных машин — больше нам не позволили. Все это сейчас спрятано в Мариуполе, и находится в неизвестно каком состоянии. Мои работники под обстрелами вывозили оборудование на тачке! Если бы они этого не сделали, неизвестно, что бы с ним было. Квартиру нашу разграбили, размародерили, машина старая сгорела. Мы ждем деоккупации города, чтобы вернуться.

Нам повезло, что мы выехали в первые дни оккупации, поэтому проблем с едой и лекарствами не было. Мы оставили дома кошку на бабушку – она отказалась выезжать, — но в итоге летом все равно вывозили кошку через волонтеров. 

Мой ребенок, которому четыре года, каждый день просится домой. Я не понимаю, как объяснить, что у нас больше нет дома; что квартиру разграбили, и там живут сейчас другие люди.

Мы сейчас живем на съемной квартире и по углам тыкаемся. Это не жизнь, а существование; мы год существуем.

Я не знаю, когда кончится война. Я просто жду, когда освободят город, потому что очень люблю его. В Днепре своего будущего я не вижу — не потому, что Днепр плохой, а потому, что Мариуполь был невероятный! Там все время что-то строилось, был университет, дороги, заводы, все модернизировалось, экология улучшилась. Мы проехали страну два раза, туда и обратно, так что нам есть с чем сравнить, поэтому мы надеемся, что к лету наш город освободят и мы туда вернемся, чтобы заново отстроить свою жизнь. Сейчас мы с мужем просто существуем, растим ребенка и ждем деоккупации, потому что своего будущего, кроме как в Мариуполе, мы не видим.