Історія подана мовою оригіналy

Инна с дочерьми в начале оккупации выехали в Турцию, а их родные остались на захваченной территории. В редкие сеансы связи они рассказывают неутешительные новости

Я из Херсона. У меня две дочки: старшей 22 года, младшей – 14. Работала в Херсоне в поликлинике, а когда началась война, пришлось уволиться и выехать с детьми. 

Сидели целую неделю под обстрелами. Когда захватили Херсон 1 марта, начался вообще ад. Россияне зашли в город - стало очень страшно, когда они ездили по городу. Не стало продуктов, было пусто на улицах, выйти невозможно, было страшно. 

У моей сотрудницы просто выкрали мужа. Я реально это видела - как она переживала и разыскивала мужа, как у них квартиру забрали.

Неделю просто просидели дома: я в одном микрорайоне города, одна в квартире, а дочь - у дедушки в другом. Потом я наконец-то смогла ребенка забрать, люди начали по городу передвигаться, на работу вышли. Вот так и ходили под взрывами, под обстрелами. Потом я уволилась и решила выезжать. 

Очень тяжело выезжали - трое суток до Одессы ехали через Борислав, Кривой Рог. Когда мы были в Кривом Роге, нам очень помог Фонд Рината Ахметова. Нас поселили переночевать в школе, выдали нам продукты. Очень это выручило все. Когда мы приехали в Одессу, там тоже ничего не было, вот эти продукты очень помогли.

Сейчас я с детьми нахожусь в Турции. Выехали сюда, потому что и в Одессе было неспокойно - сирены, обстрелы, прилеты, взрывы, поэтому выехали еще дальше. Слава Богу, что муж еще до войны успел уйти в рейс, поэтому была такая возможность. 

Мы пока находимся в безопасности, но очень много родственников осталось в оккупации - не все смогли выехать. Все время созваниваемся, списываемся. Двоюродная сестра в селе Давыдов Брод, которое известно на всю Украину. Там вообще осталось несколько целых домов, там просто нет ничего. Брат - в Геническом районе, по Телеграмму мы с ним переписываемся. 

Рассказывает, что очень страшно: рашистов много, их количество увеличивается. Там хватает и кадыровцов, и бурятов. Еще и постоянные взрывы, авиация летает - ничего хорошего. 

Очень страшно - не знаем, что будет дальше. Конечно, очень хочется домой. От такой глубокой оккупации у меня есть ощущение, что это никогда не закончится.  Школы позахватывали, открыли, многие учителя с ними начали сотрудничать, и дети пошли в так называемые российские школы. Россияне пооткрывали банки свои, отжали там бизнесы, магазины всякие, все захватили. И так быстро невозможно их выгнать. 

Конечно, хочется вернуться домой. Я верю, что все останутся целы и все уцелеет, и мы вернемся домой. Очень надеюсь, что все отстроится. Я себя ни в какой другой стране не вижу, только в Украине. Я верю в Украину.