Історія подана мовою оригіналy

Карен Рафаэлиевич переживает третью войну и уже понял, что нет ничего дороже жизни. Поэтому успел покинуть Мариуполь еще до начала страшных обстрелов и оккупации

До войны жизнь была среднестатистическая – работа, дом, карьера. Так сложилось, что я дважды беженец. Мне пришлось приехать в Украину из Закавказья, когда там была война. Я жил и работал в Мариуполе, семья - отдельно, но были какие-то планы, отпуска, отдых на море возле Мариуполя. А потом, в один день, все это закончилось. Я четыре раза уже покидал свой дом за свои 45 лет.

Я жил на левом берегу, в районе Восточного. Видел, как все летело, видел зарево - было где-то половина пятого утра. Потом было маленькое затишье. Я не понимал, в чем дело. 

Дочка с сыном в Харькове уже были под обстрелом. Потом меня из Киева начали набирать. Я вышел на улицу, переставил машину за дом. Потом пошел на работу, поудалял там из компьютера все ненужное и во второй половине дня начал выезжать в сторону Волновахи. 

Выезжал через блокпосты. Стояли ребята наши: у всех была опустошенность в глазах. Навстречу - ни одной машины, которая бы в Мариуполь ехала. Перед Волновахой стояли наши пацаны - тоже все поникшие. Потом увидел разбитый пансионат в Угледаре – ну, вот такое. Чувство неопределенности и вопрос был: что дальше? 

В Запорожье нам помогли: в частности, Фонд Рината Ахметова помог. Ну, я как-то не очень думал о продуктах. У меня сын служил - нужно было его забирать из казармы.

Был шок от осознания того, что я вообще не защищен, в принципе, ничем. Единственное, кто может защитить нашу землю, это ВСУ. А от ракет - вообще ничего.

Шокировало еще то, на что пошло это государство, которое не хочется и называть, - на какую цену они пошли, чтобы осуществить какие-то свои амбиции.

Наверное, жизнь теперь у всех меняется. Войну я вижу уже третий раз, и не по телевизору, а непосредственно. Каждый раз поражаюсь человеческой жестокости. Понимаю, что главное в жизни – это не зарплата, а мирный сон без обстрелов и бомбежек. Понимаю, что вот может быть секунда – и меня уже нет, в таком ракурсе. Но я верю, что Украина выстоит, выдержит, будет возрождаться.