Історія подана мовою оригіналy

Обычно все говорят: «Это нестабильная обстановка, вроде бы и не война…». Я была дома, когда у были сильные обстрелы. Я помню точно, что в июне мы с мужем прятались в погребе. Он занёс туда кровать, всё необходимое, положил лом. Мы легли спать ночью и стало душно, я ему говорю: «Ты как хочешь, но не дай Бог нас привалит – твой лом не поможет». Я померяла давление, у меня упало 92/67, и я сказала: «Пусть меня убьёт, но в кухне». Это я помню. А потом через 3 месяца он умер, я осталась одна.

Пятнадцатый год хорошо помню, как бомбили. Мимо нас свистели пули.

Осколок ко мне не попадал, Бог миловал. Мой дом тогда не пострадал. Примерно через два-три дома от меня пострадали соседи, людям попало в огород. Вокруг нас, где я живу более-менее, а дальше в Трехизбенке люди пострадали. Я сказала:

«Пусть даже умру, если моя судьба, то она меня и там найдёт, и здесь».

Я выезжала на месяц к дочке после того, как в сентябре умер муж. Я зимой приезжала в Стаханов [совр. Кадиевка]. Мне было тяжело морально. Но надолго не выезжала, все время находилась дома.

Я осталась одна, у меня минимальная пенсия. Мне кажется, это повлияло и на психику, потому что я осталась одна. Дети все у меня на этой стороне в «ЛНР». У меня диабет, я плохо слышу. Мне даже кажется, что люди все изменились. До войны я понемножку сажала огород, а сейчас уже всё. У меня признали еще и коксартроз тазобедренного сустава, болит нога.

Уже нет такого чтобы где-то разрывалось, сейчас более-менее стабильно. Чувствую себя уже лучше, в первое время была напряжёнка.