Історія подана мовою оригіналy

Татьяна Назанова ради детей не опускала рук и стремилась максимально оградить их от тяжести войны. Пережили бомбежку, жизнь без продуктов, света и воды. Сейчас тихо, но огорчает недоступность поездки к родственникам в Луганск.

Для нас война началась, когда начали бомбить. Это 2014-й, апрель. Уже перестали ездить автобусы, начали окопы рыть.

Мы приехали в Станицу Луганскую с мужем на машине. Не было ни воды, ни продуктов в магазинах. Из самолетов начали бомбить. Пыль столбом стояла, люди прятались, убегали. Кто куда мог, туда и прятался.

Мы никуда не уехали, все время здесь находились, на Нижней Ольховой. Однажды в огороде у нас упали какие-то большие снаряды, не знаю, как они называются. Тогда было страшно. Сейчас, конечно, легче.

Соседи у нас были позитивные. Царство Небесное, их уже нет, старенькие. Они говорили, что все наладится, все будет хорошо. Нет, не было такого, что опускались руки. Наоборот, было какое-то стремление. Дети ж у нас, трехмесячный ребенок. Мы прятались под кроватью и за шкафом, в углу прятались и там спали. Когда начинали бомбить - каждый вечер, каждое утро, - страшно было за детей.

Не было ни воды, не света – все отключали. Бомбили, все горело. Сейчас такого нет у нас, не стреляют. Где-то учения, но нас это не касается. Гуманитарные службы работают, разминируют.

Сейчас Луганск закрыт. Когда Луганск был открыт, многие там работали, а сейчас у нас только Станица Луганская, и проезда нет. Я, например, не могу съездить к своим бабушке и дедушке в Луганск. Они там живут, как и мои племянники. Хочу их увидеть, а мне сейчас это недоступно.