Історія подана мовою оригіналy
В день, когда у нас все началось, я находилась на работе в туберкулезной больнице. Это был 2014 год. В следующем году нас уже закрыли.
Военные действия видели своими глазами. Видели, как разрывались снаряды.
Это было дето, июнь. Приходилось ночевать в подвале.
У нас во дворе упало 3 снаряда, был побитый забор, стекла. Было побито 30 шиферин, у соседей тоже были повреждения. В каждом дворе было растянуто капельное орошение – все было побито. Это произошло 23 января 2015 года.
Нам дали шифер, мы восстанавливали крышу. Дом до сих пор течет, подложили, где сильно течет и немного подремонтировали. В 2017 году мы только купили капельное. Приехала [Гуманитарная миссия] «Пролиска», фотографировала, снимала. Всё стараемся делать своими силами, потому что нужно ремонтировать.
Многим людям, которые пострадали, помогали. На нашей улице в основном падали снаряды, шифер пострадал, здания целые, бывают совсем неразбитые. В Трехизбенке ближе к центру, там попадали сильнее. Там попадало и в дома. Калаус дальше от Трехизбенки на 6 километров.
Война повлияла на нашу жизнь, мы потеряли работу. Только наша жизнь начала налаживаться. У нас не стало газа, топить нечем. Мы живем в лесу, а нам нельзя собирать дрова. Всё это надо купить.
Нужно собрать не одну пенсию, чтобы купить на зиму дрова.
Детей не видим, внуков не видим, никого. Конечно, мы очень расстроены, очень недовольны этой обстановкой.
Внуки выросли, уже и выпускной был, а мы до сих пор не можем с ними встретиться.
И все эти нервотрепки, и все болячки. Столько заболеваний на нервной почве! Я в туберкулезной больнице работала, себя легче чувствовала, чем сегодня в войну… Это невозможно описать.
Мы уже к этому привыкли. Стрельба слышна до сих пор. Боюсь, уже любой шорох или что-то сильно ударит, уже мы боимся. Надеемся, что всё это когда-то пройдет.
Моя самая большая мечта – увидеть детей и внуков. Я не могу через Станицу проехать 145 километров спокойно, я еле проезжаю. Состояние здоровья уже не то. За прошлую зиму мы болели коронавирусом, нам даже некому было не то, что укол сделать, но даже в аптеку сходить. А были бы дети рядом – ухаживали бы.
Спину схватило, у меня межпозвоночные грыжи, позвоночные, не поднять ничего. А надо что-то посадить, чтобы что-то продать. Раньше мы посадим, продадим, этим и жили. Учили детей, выдавали замуж.
В уме не укладывается до какой жизни мы дожили. Что будет дальше, когда мы совсем не сможем вставать? И никто к нам не приедет. Не могу это объяснить. Это надо только чувствовать внутри. Как это тяжело, когда рядом нет никого из близких, родных.
Мы тринадцать родных похоронили за эту войну – родители, двоюродные братья, брат пропал без вести.
В Трехизбенке Фонд Рината Ахметова выдавал всем помощь.
Это было в совете, давали и нам. Спасибо, спасибо, мы довольны, конечно. Мы тратим много денег на лекарства. Здесь всем нужна помощь, дрова и не только, но надо всем.
