Історія подана мовою оригіналy

Ирина Игоревна живет как в тюрьме, потому что война ограничила ее во всем

С первого дня боевых действий я жила в поселке Северный. Мой родительский дом в поселке Чигири — это как раз линия соприкосновения. Там была шахта Южная, но сейчас ее нет, все разломали и разбили. В том поселке я жила с родителями, потом переехала сюда, в поселок Северный. Тут жила с семьей, в 2013 году у меня умерли папа и мама. Мой муж погиб в шахте в 1987 году, я осталась одна с детьми. Когда распался Союз, мне было очень трудно, помощи не было никакой. 

С первого дня войны нас начали бомбить, стрелять, разрушалось все. Это было двадцать первого июля 2014 года. Мы готовили бомбоубежища, потому что нас предупреждали, что может что-то быть. Все начиналось со Славянска, мы только слышали, но никто ничего не знал, а потом в июле уже у нас начали стрелять. Во время бомбежек разбили горисполком, а потом в поселке стали наши войска.

По нашему поселку пошла линия разграничения, военные поставили блокпосты. У нас по улицам ездили танки, постоянно стреляли, а дома уничтожались во время обстрелов.

Из-за войны мы живем, как в тюрьме: никуда ни поехать, ни пойти, нищета. У меня вроде бы пенсия и не плохая, но все эти болезни тянут деньги.

Я получала хорошую гуманитарную помощь от Фонда Рината Ахметова. Она была важна для людей, которые живут на минималке. Также я слышала о помощи от организации Каритас.

Хотелось бы забыть все, что было - чтобы все остановилось. А все до сих пор продолжается. Бывает и тихо, но потом снова стреляют.

У нас одна мечта: чтобы был мир.