"Історія подана мовою оригіналу"

Начало войны я встретила в Мариуполе. В первый же день были взрывы в городе и паника среди жителей, внезапно закрылись аптеки и исчезли продукты из магазинов. Наш дом обстреляли из миномётов 2 марта. Было страшно.

Мы просто сидели в подъезде и я не могла ни дышать, ни  думать от страха за себя и за детей.

Подвал был закрыт и мы просто застыли от ужаса, сидя в подъезде, на дом сотрясение взрывы сыпались стекла и мы чувствовали себя как в пустой консервной банке - грохот и сотрясение стен дома и мы совсем не защищены с детьми сидим на полу подъезда. Муж работал в Метинвесте на комбината Ильича и в первые дни даже ходил на работу.

Никто из нас не думал, что в Мариуполе начнётся настоящий бой из всех видов вооружения.

После обстрела нашего дома в Кировском микрорайоне мы собрали рюкзаки с документами и едой и вместе с детьми под обстрелами пошли в дом моих родителей в район ДОСААФа. Каждую ночь там тоже были обстрелы и они становились сильнее с каждым днем.

Каждое утро мы видели новые разрушения и пробитые снарядами крыши соседних домов.

Становилось очень страшно и не было возможности покинуть город. Вскоре в городе отключили электричество, газ, отопление, связь. Мы выходили на улицу, разжигали костры и пытались приготовить еду для детей. В один из таких дней с дрона сбросили бомбу прямо рядом со мной и моей дочерью и моим папой, когда мы были на улице.

Я помню страшный взрыв, столб чёрного дыма и в замедленной съёмке моё падение на асфальт и летящие вверх мелкие осколки стекла и камней .

Я упала, а встать больше не смогла. Мою ногу оторвало выше колена в одну секунду снарядом и отбросило в конец улицы. Я быстро слабела, а моя дочь и папа в ужасе смотрели на меня. Вскоре подбежали украинские военные и быстро отвезли меня в военный госпиталь. Там не врачи, а Боги, спасли мне жизнь и когда я пришла в сознание после операции отправили меня в другую больницу, потому что военный госпиталь сильно обстреливали.

В больнице, куда меня отправили, было много разрушенных корпусов, мало лекарств и перевязочных материалов.

Врачи старались изо всех сил, но раненых становилось все больше, а обстрелы все масштабнее. Шоком для меня было лежать неподвижно и беззаботно после ампутации и умирать от ужаса каждый раз, когда бомбили нашу больницу.

Я не могла спуститься в убежище и мой папа, который был рядом со мной, пытался собою прикрыть меня, когда рушилось здание нашей больницы.

В городе не было водоснабжения электричества газа и связи. Город был полностью отрезан от мира. В вакууме холода и голода жители города оказались один на один с войной. Огромное количество снарядов и военной техники и самолётов вели бои прямо в городе, а дети, женщины, старики и все мы просто оказались на поле боя без возможности укрыться и спасти свою жизнь.

Люди шли за водой и погибали целыми семьями, улицы были наполнены мёртвыми людьми и детьми.

Нам рассказывали раненые, поступившие в больницу со всех районов города, о заваленных людях в разрушенных авиабомбами домах, о разрушенном городе, о руинах и взорванных мостах .

Это был апокалипсис и самый жуткий фильм ужаса наяву. 

Война и пережитые трудности сплотили мою семью как никогда раньше! Мы все и моя семья и соседи становились друг другу самыми близкими людьми на земле. Мы делились водой, продуктами, одеждой друг с другом. Знакомые помогли моей маме с детьми выехать из города прямо во время сильнейших обстрелов.

Мой папа носил воду из реки для всего нашего отделения с лежачими больными. Он варил кашу для всех раненых и кормил умирающих людей в разрушенных отделениях, куда никто уже не мог добраться.

Я почувствовала огромную поддержку родных после ранения и ампутации ноги. Мой папа дал мне столько любви и заботы в больнице, что если бы не взрывы за окном и голод , я бы решила что нахожусь в санатории- он носил мне судно, массажировал спину каждые полчаса, спасал меня от ожогов спины и обрабатывал все мои раны .

Он придал мне столько уверенности, что я в перерывах от бомбёжки чувствовала себя самой важной, сильной, любимой.

Вскоре после эвакуации из Мариуполя я узнала об онкологии у меня и сразу с метастазами и сразу 4й стадии . Мой муж окружил меня любовью и заботой, которую невозможно описать. Он мыл меня, готовил еду мне и детям, обрабатывал мои раны после тяжелейшей операции в онкодиспансере.

Он излучал любовь и был главным источником тепла и заботы в нашей семье.

У меня в семье дочь с психиатрическим диагнозом. Именно она видела меня в момент взрыва и получила сильнейший шок от произошедшего со мной. Моя старшая дочь подросток 17 лет взяла на себя все вопросы по уходу и помощи моей младшей дочери с аутизмом, пока я находилась в больнице под обстрелами.

Она повзрослела за эти несколько месяцев войны на десять лет.

Я была впечатлена выдержкой и смелостью старшей медсестры больницы гемодиализа в Мариуполе, где я лежала после ранения. Эта хрупкая и молодая девушка Лида смогла обеспечить убежищем и едой, и водой большое количество людей, раненых, врачей. Она вручную расчищала старые подвалы, чтобы спасти людей.

Она выходила под обстрелы и готовила всем еду. Она выносила умерших, она наладила дисциплину в трех бомбоубежищах.

Она приводила в чувство испуганных мужчин, которые боялись выходить на улицу за водой. Она бросилась тушить грузовик, который стоял около здания больницы и загорелся от взрыва. Она просто мой герой - бесстрашная и мудрая. Она спасла много людей и она своей силой внутренней не допустила беспорядков и паники.

Она лично под бомбёжками эвакуировала всех раненых больницы. Сама с детьми и мужем Лида уезжала из разбомбленной больницы последняя. Я очень впечатлена её мужество и силой.

Я до войны работала на комбинате Азовсталь. А когда в 2009 году у меня родилась дочь с психическим заболеванием, я ушла с работы и полностью посвятила себя ее реабилитации, уходу и обучению. Теперь я без ноги и у меня пожизненное паллиативное лечение онкологии.

Но я счастлива быть рядом со своей семьей и понимать, что только любовь и тепло друг к другу позволило нам выжить в боях в Мариуполе.

О войне мне напоминают рисунки моей дочери с аутизмом, на глазах которой мне оторвало ногу на улице после взрыва снаряда. Она рисует меня без ноги, а рядом две мои дочки и ужас в их глазах. Ещё о войне мне напоминает культя моей ноги. Она всегда со мной, иногда болит и откажет и всегда напоминает тот день, когда я упала в темноту и встать уже не смогла.

Любящие и заботливые глаза моего мужа напоминают мне о том, как под обстрелами он бежал ко мне, держал за руку и гладил меня, чтобы я не боялась взрывов.

Его вязаная шапка, в которой я прошла все больницы, ампутацию, реанимацию все страшные и холодные ночи в ужасе от авиабомб и взрывов.