Історія подана мовою оригіналy

Елена Павловна пережила обстрелы Мариуполя. Она находилась в городе до двадцатого июня. Видела на улицах множество могил. Некоторых людей хоронили в воронках от снарядов

Мне 67 лет. Я жила в Западном микрорайоне Мариуполя. Двадцатого июня выехала в Киев. Моя квартира не пострадала. Сын эвакуировался 12 марта. Он потерял квартиру на Левом берегу, которую купил накануне войны. Сейчас живет в Одессе. Зять выехал в Грузию. 

Российская армия довольно быстро вошла в Мариуполь. В соседний дом было два прямых попадания. Люди из него перешли в подвал и квартиры нашего дома. В квартирах было по две-три семьи. Я жила на восьмом этаже. Когда начинались обстрелы, спускалась на пятый, чтобы переждать их. Сильнее всего бомбили после полуночи. Стены ходили ходуном. После очередного взрывы я думала, что перекрытие упадет. 

Было холодно. У женщины с первого этажа жил сын с двумя детьми. Его младшей дочери было всего лишь два месяца. Я отдала ей свое пуховое одеяло - оно ее спасло. А меня спас отец этой девочки. 

Я вышла к костру, чтобы нагреть чайник, и начался обстрел. Этот мужчина затянул меня в подъезд. Для меня он - герой, потому что рисковал жизнью ради какой-то пенсионерки, зная, что дома его ждали двое детей. 

Я заболела. У меня была сильная тахикардия. Хорошо, что в моей квартире были запасы еды и воды, и мне не пришлось спускаться с восьмого этажа. Я бы не выдержала такой спуск. Как раз тогда началась зачистка нашего дома. В квартире, где раньше жил военный, оккупанты нашли оружие. Ко мне тоже приходили с обыском. Они спросили, чем я заболела. Я ответила, что предположительно ковидом. Солдаты ушли сразу, как только это услышали, даже содержимое шкафов не проверили. 

В крышу нашего дома попал снаряд и воткнулся в потолок квартиры на девятом этаже, расположенной надо мной. Повезло, что он не взорвался. 

Мой брат – детский травматолог. В первые дни войны он не мог покинуть больницу, а потом пошел домой, чтобы проведать жену, и попал под артобстрел – получил осколочное ранение. Ему ампутировали ногу. Я узнала это от знакомых и пошла искать его. В больнице брата не оказалось. Врачи сказали, что он дома. Я взяла коробку шоколадных конфет, которую мне на день рождения подарили соседи, а по дороге, выстояв огромные очереди, купила полкурицы, килограмм красных яблок и половинку свежей капусты. Меня очень радовало то, что я шла к нему не с пустыми руками. 

По дороге к брату я видела очень много могил. Также видела, как мужчина вынес завернутый труп и похоронил во дворе. Многих хоронили в воронках. Я была свидетелем двух таких захоронений. Со временем воронки наполнились водой, в них плавали кресты. Знакомый похоронил бабушку в парке. На втором этаже нашего дома умер мужчина. Его тело долго лежало в гараже, потому что невозможно было похоронить из-за непрекращающихся обстрелов. 

Когда возобновили движение автобусов, я поехала на Левый берег.  Всю дорогу рыдала. Проспекты Ильича и Металлургов превратились в руины. От домов на подъезде к Левому берегу тоже почти ничего не осталось.