Історія подана мовою оригіналy

Каменское обстреливали так жестоко, что ребенок Татьяны на нервной почве отказался от еды

Мы из села Каменского Васильевского района. Жили в доме. Я на работу ходила, муж работал. У нас двое детей, старшему сыну 17 лет. С нами жили наши мамы. Все было нормально, пока не началась война.

24 февраля я на работе была в интернате. Смотрю: дети начинают собираться, их подгоняют. Подумала, что рано еще, - они обычно в пятницу уезжают. А потом позвонил старший сын и сказал, что началась война. Я стала плакать, потому что дома дети сами были, а с работы меня не отпустили. Когда смогла уйти с работы, первым делом пошла закупаться продуктами. В магазинах уже были большие очереди, но запасы на первое время я успела сделать.

Старший сын меня успокаивал, а у младшего ребенка на нервной почве случилось психическое расстройство – он перестал есть. Мы прятались от обстрелов, накрывали своими телами детей. О каждом дне думали, что он будет последним для нас.

Последняя ночь дома была тяжелой: дети сильно плакали, связи не было. Мы пошли на блокпост и договорились, чтобы нас вывезли. Всю дорогу были обстрелы, но в машину, к счастью, не попали.

Мы остановились в Запорожье.

Когда выехали, ребенок хоть есть начал.

Мы по Интернету нашли квартиру, хотели помыться хотя бы, потому что последние четыре дня не могли этого сделать - боялись даже в туалет сходить. Бабушек забрали – нас восемь человек было. И собаку с кошкой забрали. Нас приютила женщина, спасибо ей огромное.  Мы не брали с собой продукты, поехали без ничего. Когда вышли на улицу, увидели палатку Красного Креста. Подошли к ним, и они столько всего нам дали! Очень добрые люди.

Наш дом стоит, хотя окон там нет. Надеемся, что и будет стоять.

Таблетки иногда пьем, валерьянку, чтобы не нервничать. Дети вроде спокойно себя ведут. Младший иногда переживает, а в целом - нормально.

Я не понимаю, зачем русские напали на нашу страну. Я училась в русской школе, мы все хорошо жили, никто никого не обижал. А теперь мы выживаем. Иду на работу, дома дети остаются, и я не знаю, будут ли они живы, когда я вернусь домой. Хочется это все забыть.

Мы уже не будем жить, как раньше, но я надеюсь, что все будет хорошо. Главное – наши дети живы. Сейчас сидим в чужих вещах, но это ничто по сравнению с жизнью. Дай Бог, война закончится – и наживем все снова. У нас в селе люди сильные, говорят: "Каждый дом отстроим своими руками".