Історія подана мовою оригіналy

Алена Юрьевна сначала не поверила в то, что началась война. Потом они с мужем и тремя детьми из-за страшных обстрелов были вынуждены жить в подвале, где собрались люди с разными убеждениями и разной психикой. Но они все же смогли вывезти детей в безопасное место. 

У меня трое детей: старшему 19 лет, средний, и маленькому три годика. До войны мы проживали в Северодонецке.

Мне позвонила сестра, начала плакать, сказала, что началась война. Я не верила в это, но сестра сказала, что война. А потом, в 9 утра мы услышали, как в аэропорт, что у нас в городе, был прилет. Мы увидели пожар, дым… и началось.

Я испугалась за жизнь детей, когда были сильные обстрелы, когда мы сидели в бомбоубежище. Когда мы сидели в коридоре, мне казалось, что все стены сложатся, и мы все погибнем.

Из-за всех этих событий у меня и детей – психологические травмы. Как объяснить маленькому ребенку, что нужно ночевать в подвале?

Мы выехали 13 марта из города. Это был «зеленый коридор», мы ехали своей машиной. Не скажу, что были сложности, так как был коридор - многие тогда выезжали. Дети дорогу перенесли нормально: скорее, они не поняли. Животных, к сожалению, не забрала, теперь не могу себе этого простить. Но у меня там остались родители - они присматривают за всем.

Квартиры у меня нет, в нее был прилет. Но я не застала, когда непосредственно улица наша выгорела. Мы тогда уже выехали. Сейчас мы в Киеве как переселенцы.

Главная трудность в том, что была неопределенность: мы думали, что это все – максимум, на месяц. И когда прошел месяц, два, тяжело было осознать, что мы не вернемся в скором времени домой, что дома нет. 

Если честно, мне тяжело все это. Я начала читать книги – как взять себя в руки в такие моменты. На данном этапе стараюсь думать только о хорошем, о будущем. И стараюсь детей так же настраивать.

Когда мы находились в бомбоубежище, у многих взрослых было такое поведение… они не могли совладать с собой. Много было детей, и взрослые даже при детях не могли взять себя в руки. Со многими, даже очень близкими людьми, перестали общаться. Разногласия пошли. Поменялись взгляды на многое. Со многими родственниками связь потеряли, плюс у меня дедушка с бабушкой остались в Северодонецке. Не знаю, увижу ли их когда-то. 

Сначала мы были в Пирятине Полтавской области – нам помогли волонтеры. Но затем, когда финансы стали заканчиваться, а нужно было жить дальше, мы решили поехать в Киев, чтобы найти работу и продолжить жизнь. Я вышла из декрета, работаю, муж тоже нашел работу. 

Когда закончится война? Когда президент российской федерации сдохнет, – вот, наверное, тогда. 

Я сейчас не могу сказать ничего по поводу будущего: не задумывалась о будущем, страшно задумываться. Я, может, еще психологически не настроилась.