Історія подана мовою оригіналy

Николай Иванович увез семью из оккупации в Запорожье и спокойной вздохнул – в своей стране жить легче

Я с женой в Днепорудном жил. Нас оккупировали. Восьмого апреля мы забрали родителей и уехали в Запорожье к детям.

Война застала нас дома. Мы видели колонны солдат, тяжело было на них смотреть. Сначала наши отступали от Херсона, а потом орки обосновались в ближних селах.

Наши и русские солдаты удивительно разные. Оккупанты на блокпосте в Васильевке стояли грязные, засаленные, в кедах каких-то. Грубые, автомат в машину нам совали, когда жена хотела из бардачка аптечку достать. Когда мы ехали из оккупации, встретили колонну наших: все, как один, были хорошо одеты, опрятны. Парень разговаривал на русском языке, к нему бабушка подошла: «Синку, коли ви нас звільните?»

Он перешел на украинский язык, пообщался, обнял бабашку, просто по-человечески отнесся.

Женщины у меня в машине расплакались, когда увидели наших воинов.

Мне тяжело морально от того, что я оставил свой дом, бизнес. Но мы справляемся. Живем у дочки, помогаем с оплатой коммуналки. Нам помощь дают. Меня удивляют люди, которые стоят на стороне оккупантов. Эти люди всю жизнь тут прожили и теперь поддерживают тех, кто нас лишил всего. Когда я уехал, узнал, что один мой знакомый пошел работать к оркам. А сколько их «тайных поклонников» девятого мая гордо надели георгиевские ленточки!

В оккупации у нас первое время хлеба не было, мы сами пекли. А в Запорожье когда приехали, словно в сказку попали: все в магазинах есть, все купить можно, хоть и дорого. Но это все мелочи. Главное, что все в моей семье живы и здоровы. Раньше я об этом не думал даже, а теперь понимаю ценность того, что я просто жив.

Мы собирались уехать из Днепрорудного еще до оккупации, но наши родители не хотели оставлять дом. Пришлось отложить отъезд, но мы все же выехали. Это было небезопасно - артиллерия периодически обстреливала дорогу. Когда мы оказались в Запорожье после оккупации, обстрелов и тотального страха, поняли, что поступили правильно. Лучше остаться без дома, но жить на свободной земле и в своей стране, а не под оккупантами.