Історію подано мовою оригіналу

Елена не могла бросить под бомбежками онкобольного отца и не знала, как его вывезти. Хорошо еще, что ради таких больных лисичанские врачи выходили на работу

Жили мы в Лисичанске Луганской области, я досматривала папу-инвалида, он онкобольной, без ноги. Нас бомбить начали с пяти утра. Я пошла покупать продукты, лекарства какие-то. Там недалеко был взрыв – я упала под забор, отряхнулась и пошла дальше. А уже везде очереди были, паника в городе, все куда-то ехали. 

Сперва врачей не было, потом они начали выходить на работу ради таких онкобольных, выписывали лекарства и выдавали нам их прямо в больнице под роспись - тут врачам нужно отдать должное. 

Мы под бомбежками были с самого утра 24 февраля. Россияне взорвали в старом городе церковь, взрывали дома, стекла выпадали. Мы жили в частном доме. Я все ковры собрала и повесила на окна, чтобы стекла не вылетели. Потом пропала вода, газ свет. Воду, правда, привозили. Мы набирали - отца надо было мыть. Надо было выезжать раньше, но мы не могли - не было психолога, никого.

Все лежали, запасались продуктами, а надо было уезжать оттуда, а не сидеть до последнего. Все равно все бросили и уехали. 

Если бы нас предупредили заранее… Я не думаю, что не знали, что будет война. У кого машины были, те выезжали. Кто-то прятался. А я не знала, что делать. Сидела и думала, что сама я отца не довезу. Коляски у нас не было, я ж его не донесу. Было такое, что он на полу лежит, а я - под столом, и плачем оба. Он мне говорил: «Уезжай!» А как я его брошу? 

За продуктами люди собирались в четыре утра и стояли в очереди. Люди были просто сумасшедшие - покупали такие продукты, что когда выключался свет, все пропадало. Гуманитарку нам привозили молодые люди, даже воду привозили. У нас был гуманитарный штаб в 14 школе, но я туда не ходила - некогда было. 

Сначала нам пенсию не давали три месяца: люди шли по 20 км пешком, чтобы получить деньги. Потом привезли на мобильную почту.  Пенсию платили на карточку, но так как у отец - инвалид, ему приносил наличкой почтальон. 

Пенсию дали до конца апреля. Там столько людей было, и если бы туда снаряд попал… Там все люди собрались, и им было все равно, стреляют или бомбят, - люди хотели получить деньги, потому что жить не на что было. 

Магазины работали до последнего, рынок работал, аптеки работали, но все было за наличку. Бесплатно ничего не давали. Никто не чистил ни подвалы, ни бомбоубежища. Было убежище, но мне с отцом было нереально туда добраться - очень далеко. А вот пятиэтажка напротив была, так там люди сами все оборудовали, провели свет, даже как-то туалеты сделали. А мы набирали воду, грели ее и обкладывали себя пластиковыми бутылками, потому что спать было очень холодно. 

Эвакуационные штабы бомбили сильно, и их постоянно переносили, чтобы туда не попадало. Я решилась и пришла туда, записалась. К обеду нужно было туда прийти, а у нас коляски нет инвалидной, добираться было очень далеко. Ехал автобус - я его остановила и попросила водителя, чтобы он подъехал к дому. Приехали мы туда к 11:00, а в три часа нас бронированная машина забрала. Очень много было людей. Забрали всех, кого могли: там были и дети-инвалиды, и был слепой мужчина. Нас погрузили и повезли в сторону Бахмута. 

Слышно было, как по нам стрелял «Град», как осколки прилетали. Мы свернули тогда в посадку, подождали и поехали дальше. 

Долго мы добирались, но к Бахмуту нас привезли, пересадили на другой автобус, там уже отцу помогали, и повезли нас в Славянскую больницу, а оттуда - в Покровск. Нас кормили и поили бесплатно. Потом нас повезли в Днепр и поселили в какую-то больницу. Мы там трое суток пробыли - каждый в себе, каждый со своим несчастьем. Я вызвала такси, нас довезли к автобусу, и мы поехали в Полтаву. Сперва нашли одну квартиру за пять тысяч: ни воды, ни туалета. Мы сняли ее, пожили две недели, и я нашла эту квартиру, в которой мы живем. Вода есть, со светом проблем нет, тут встали на учет в больнице. 

Я обратилась к городской администрации, и мэр выделил нам пять тысяч на лекарство. Хотела с отцом за границу выехать, но нам этого никто не предложил. 

Тут люди хорошие, но очень дорого платить за квартиру. С коммуналкой - девять тысяч. Отец не транспортабельный - мы будем в Полтаве до последнего. А тут тоже канализации нету - тут какая-то выгребная яма, ее надо постоянно выкачивать - это 400 грн стоит. Такому человеку нужны определенные условия, у него боли постоянно. Ну, слава Богу, нас не выгоняют, вошли в положение. Сами в доме живут, а нам дали квартиру. Мы сейчас живем за городом, мне трудно добираться до больницы, чтобы получить эти все лекарства, рецепты. 

Меня больше успокаивает, что дети уехали, потому что внучке было шесть лет, а внуку - 11 месяцев. И дочь - кормящая мама. Мы ей отдали все деньги, лишь бы она уехала. Мечтаю, что когда-то проснусь, а мне скажут: «Ввот и закончилась война!» Это - самое главное. 

Переговоры нужны. В любом случае должен быть дипломатический путь. Если бы люди умели друг другу уступать, никогда бы не было войны - просто научились бы понимать друг друга.