Історія подана мовою оригіналy
В середине февраля 2022 года мне позвонила крестная из Москвы с вопросом: "Почему вам показывают, что мы собираемся на вас нападать?" Тогда я ответила стандартно, что не смотрю новости и ей не советую.
21 февраля смотрела онлайн-трансляцию, где путин признал "ДНР" и "ЛНР". Попутно общалась с сестрой из Москвы. Они тоже сидели в недоумении, чего ждать дальше. Мы напряглись, но все равно не верили, что начнется война.
24 февраля проснулась утром от шума. Зашла в новости, а там речь путина о спецоперации. Отправила родственникам. Сразу пошли звонки с просьбой простить. Они не знали и не понимали… Или так хотели. Проснулась мама, и я ее ошарашила. Затаив дыхание, мы думали, что будет дальше, но все равно не предполагали, что будет такой ад.
Попросила родителей мужа собрать вещи и перебираться к нам в частный сектор, умоляли сестру с семьей переехать к нам с Восточного в 17-й микрорайон, но у них была лежачая бабушка и они решили пересидеть дома.
Скупилась немного, заправила 20 л бензина и поехала домой готовить подвал. В нем мы хранили картошку и закатки. Думали постелить просто тряпки на ящики, чтобы можно было пересидеть.
Время тянулось… Новости шокировали. Сестра с работы добиралась под первыми прилетами. Молились, пока она доедет домой. Так как у нас в районе было спокойно пока, то родители мужа ушли к себе.
Первую ночь я не смогла вообще заснуть. Было страшно ложиться, не понимая, что будет даже через 15 минут. Забрала детей к себе в спальню, на окно поставила мат.
Следующий день начался опять с громкого взрыва. Спустили в подвал все документы, стали готовить место для сна. Я с детьми три недели спала на межкомнатной кровати, мама – на ящиках с картошкой, папе спустили "козла". Больше места не было даже ступить в подвале. У папы ноги были на лестнице. Кот тоже был с нами в подвале. Телевизор не выключался ни на минуту. С ужасом смотрели, что происходит в нашей стране.
26 февраля позвонили родственники и сказали, что русские танки уже возле города. Спустились спать в подвал, и больше мы не вернулись в свои кровати.
Мне звонили знакомые из Одесской области и звали выехать к ним. В чатах читала, что из города не выпускают, по телевизору видела расстрелянные машины по трассе. Мне было страшно и я не рискнула, да и продолжала надеяться, что пару дней – и все затихнет. Муж уговаривал выехать с детьми хотя бы в Мелекино, но я говорила, что все будет нормально и не надо нагнетать. Муж был в рейсе. Сейчас я жалею, что не уехала сразу… Хотя тогда со мной бы никто не поехал, а после всего пережитого ужаса мы выехали тремя машинами. Я с детьми, родители мужа и мои родители.
С 26 февраля мы спали в подвале, но еще смотрели новости, ждали звонка от сестры с Восточного. Связь с ними пропала. Редко муж сестры спускался с 5-го этажа во двор и звонил сказать, что они живы. В трубку телефона были слышны взрывы, налеты авиации…
Помню, что 2 марта они позвонили с более-менее хорошим настроением, сказали, что все нормально и они выскочили в магазин. Это был последний звонок их с укр. номера.
Связь уже и на 17-м пропадала. 2 марта выключили свет, и я писала мужу, что сейчас и связь потухнет, но ты не переживай. Написала ему: "Они же не сотрут нас с лица земли, и скоро все затихнет". В следующий раз с мужем я связалась 21 марта из Мангуша.
3 марта к нам прибежали родителя мужа узнать, как мы. Они оставались в своей квартире, и к ним приехали родственники с Волонтеровки. В трехкомнатной квартире собралось 8 взрослых и 2 детей (меньшему было меньше месяца). Связи не было, а они переживали за нас. Мой папа пошел их провожать до калитки, и в это время первые "грады" упали на меже с соседями. Я из подвала видела в окно взрывы, стала кричать…
Дети испугались. Папа забежал в дом, сказал, что сваты уже на переулке были в этот момент. Я стала плакать, думала, что их могло зацепить. Минут через 10 папа побежал и глянул, что на переулке никого нет. Мы выдохнули. Им удалось убежать.
С этого момента мы боялись вообще вылазить из подвала. Там была я, две мои дочки (почти 3 года и 8 лет), мама 67 лет и папа 66. От первого прилета у нас выбило почти все окна в доме. Их было 10 штук. Те, что остались целые после "града", повылетали с рамами позже от авиабомб.
Каждый день начинался с обстрелов… С 3:15 до 3:45 раздавались первые взрывы, и больше мы не спали. Сидели молились, пытались отвлекать детей от происходящего. Пока был заряд на телефоне, то писала мужу, сестре… Надеялась, что связь прорвётся и они прочитают мои сообщения.
5 марта было более менее тихо и мы вышли с папой во двор глянуть, что с домом. В это время проходила знакомая и сказала за эвакуацию от Ильичевца. Я ей сказала, что боюсь выезжать, потому что не понимаю, куда опять прилетит.
По соседству жила мать и бабушка брата. Он приехал за ними для эвакуации. Тогда родители решили меня с детьми тоже заставить уехать. Быстро собрали сумки с теплой одеждой. Взяла свои документы и просто бутылку воды. Я была уверена, что через несколько часов буду в Запорожье и там покормлю детей. Ревела перед выездом, потому что родители отказались ехать со мной. Села в машину, выехала на Матросова и погнала вперед.
На дороге была машина, врезавшаяся в столб и сгоревшая. Пришлось ехать через Громова. Я летела по ямам, не думая о машине. Я слышала взрывы и боялась, чтоб не прилетело рядом. Выехала на Митрополисткую и поехала до Строителей. Видела много машин. Кто мотал тряпки белые, кто ехал в обратную сторону… Не понимала, что происходит.
Доехала до Ильичевца и услышала, что эвакуация отменяется - возвращайтесь по домам. Я расплакалась и поехала назад. На "1000 мелочей" пыталась поймать связь, но она не ловила. Приехала к улице Зелинского и увидела, что весь район в дыму, взрывы… Я побоялась возвращаться, но не понимала, куда ехать и что делать. Решила вернуться к Ильичевцу и спросить, где рядом бомбоубежище, чтобы дождаться следующего дня и узнать об эвакуации. Там уже никого не было.
Я пошла в бывший кинотеатр. Там девушка сказала, что мест уже нет, но увидев меня в отчаянии с двумя детьми, разрешили спуститься вниз и попытаться найти себе место. Там кормили три раза в день. Детям давали вкусняшки. Я предложила денег, но мне сказали, что магазины вокруг уже все разграблены и в нынешней ситуации деньги уже ничего не решают.
Младшую дочь я уложила на двух стульях, старшую – в проходе на пенопласте, и добрые люди дали кто куртку, кто одеяло. Я сидела на полу рядом со стульями. Надеялась, что будет эвакуация и я смогу уехать. Плакала там почти постоянно. Я не могла сообщить никому, где я, переживала, что все узнают, что эвакуации не было, а я с детьми не вернулась.
6 марта мы проснулись от того что нас трухануло. Прилетел "град" в машину, которая стояла по стороне Бахчиванджи. Основная часть стояла за кинотеатром, и нам повезло.
Мужчины готовили на костре, детям церковь выдала подарки для поднятия настроения. Когда у меня младший ребенок начал просить то печеньку, то конфетку, для меня это было самым трудным. Я не понимала, как так. 21 век, у меня есть деньги, а я не могу дать своему ребенку элементарное.
Вечером 6 марта я вышла на улицу, чтобы подзарядить телефон в машине и попробовать поймать связь. Сказали, что Водафон пробивается иногда, но мне не повезло. Водафон уже тоже там не ловил и, стоя рядом с кинотеатром, я видела, как горит Левый берег, и только молилась, чтобы сестра с семьей были в безопасности.
Сильно угнетало, что никаких новостей никто не знает. Я уехала из дома, в котором уже были повреждены окна и крыша, но не знала, что ждёт меня, когда приеду. Вечером объявили, что провизия заканчивается, и будут кормить 1 раз в день. Воды не было с 5 марта у них. Предлагали помогать мужчинам и бежать на родник за водой. Было страшно 😟 Детям дали литр сока.
Перед сном я твердо решила, что утром посмотрю на обстановку и буду возвращаться домой. Тогда я еще планировала заехать хоть в какой-то магазин за продуктами (я наивно верила, что еще что-то работает).
7 марта я встала и стала прислушиваться. С вечера уже заметили, что бои сместились с 23-го и 17-го микрорайонов ближе в Приморский район. Утро было более-менее спокойным. Люди отговаривали ехать, говоря, что 17-й весь в огне, но одна девушка на велосипеде сказала, что она только с 23-го приехала и там спокойно. Я пошла, поблагодарила за то, что меня приняли, забрала детей и решила ехать.
Всю дорогу я ехала и молилась. Молилась, чтобы доехать, чтобы увидеть целый дом, в котором остались родители… Город уже был в печальном состоянии, все троллеи и провода валялись на земле.
Приехала ко двору, а дом цел. Стала кричать в окно, чтобы родители открыли дверь, и тут папа вышел. Это был такой глоток счастья за все дни. Я вовремя вернулась домой. Буквально через 15 минут прибежали родители мужа с новостью, что эвакуации не было и они поедут искать меня. Плакали все вместе, что все обошлось, и они убежали к себе.
Оказалось, что успели написать смс мужу, что я уехала на эвакуацию и связь пропала. Муж знал, что я поехала, но не дождался меня на связи в Запорожье.
Меня угнетало, что мы сидим в подвале, а он даже не понимает на судне, что с нами и как мы. Потом уже я узнала, сколько он информации пересмотрел, понаходил номера соседей, с которыми мы просто здоровались, как ему помогали с поисками ребята из Одесской области. Я их ни разу в жизни не видела, но в тот момент они для нас сделали больше, чем родные люди.
8 марта прибежали родители мужа с родственником, и тот сказал, что кто-то приехал с Восточного. Района уже нет, на улице одни трупы… Я опять плакала, мама крепилась и успокаивала, что наши живы, что ее материнское сердце спокойно за них.
Я уже не помню, когда на нас начали скидывать авиабомбы. От каждого гула самолета сердце замирало. Я накрывала детей одеялом и молилась, чтобы не на наш дом. Падали рядом с областной больницей. У нас крышка на подвале подлетала постоянно. С 8 марта по 19-е был сплошной ужас. Свекры прибегали раз в три дня, мы их ругали, обнимались и они опять бежали домой. Они не могли сидеть спокойно, не зная, как мы у себя, а мы потом переживали, успели ли они добежать до дома. Жили они напротив школы милиции.
Пока еще был газ в городе, то свекровь готовила у себя и бежала, несла детям горячее, потому что у нас газ пропал 3 марта после прилета (перебило трубу). Когда газ пропал и у них, то папа стал готовить на мангале во дворе. У него больные суставы ног и ему тяжело было подниматься и спускаться в подвал. Для меня папа стал таким героем после всего пережитого. Несколько раз авианалеты заставали его на улице. У нас вылетали окна, межкомнатные двери, но он, слава Богу, не пострадал. Для него было важно, чтоб дети хоть что-то ели теплое раз в день. Были, конечно, дни, когда мы на себе с мамой грели им картошку в мундирах. В те дни не было возможности не то что приготовить, а даже в туалет выскочить. Пару дней мы вообще не выглядывали из подвала.
У детей был панический ужас, когда открывали крышку и кто-то вылазил из подвала. От каждого взрыва они кричали и звали всех обратно спускаться.
3 марта сгорел дом соседей. Родители шептались, но мне не говорили… Я помню чувства свои, когда видела, как горит дом Жигули. Ты видишь, что квартиры горят, что там могут быть люди, но помочь ты им ничем не можешь.
Каждый день тянулся… Вставали в районе 4 утра и засыпать получалось иногда после 10 вечера, когда уже затихало все. Помню, как папа говорил, что сейчас самолеты работают по 13-му мкр, а я ему: "Папа, ну не могут же они по домам бить". Тогда я думала, что человеческая жизнь что-то значит для них. Я так ошибалась…
11 марта уже авианалеты сместились ближе к Строителям. Помню, что свекровь принесла какие-то продукты детям и сказала, что попали по академии полиции и раздают продукты оттуда. Уже после я узнала, что в эти дни на дежурстве там погиб мой знакомый 😞
Каждый день был похож на предыдущий. Просто сидишь, слушаешь вылет или прилет, и надеешься, что не попадут по дому. Страшно было остаться засыпанными в подвале. От нехватки кислорода дети перестали спать. Старшая стала засыпать в два часа ночи со слезами, а младшая, наоборот, - просыпаться и плакать, просить кушать.
Помню как 15 марта мы проснулись от сильного взрыва. Было ощущение, что взорвалось у нас в кухне прям над подвалом. Папа приподнял крышку, дом оказался цел. Сидим в подвале и слышим треск шифера. Понимаем, что горит что-то. Загорелся сарай соседа, который стоит на меже с нами и близко к нашему сараю, который пристроен к дому. Папа полез на крышу сарая, чтоб постараться потушить и не дать разгореться. Воды технической было литров 20, наверное. Я стала черпать воду с ванной и носить папе на улицу. Он тушил уже балки на нашем сарае. Я такая наивная в очередной раз говорю папе: "Давай я побегу в пожарную часть и попрошу приехать". Тогда папа говорит: "Залезь ко мне и посмотри вокруг". Я залезла и с крыши увидела, что весь район в огне. Горит половина частного сектора. Я поняла, что помощи ждать неоткуда и стала вымакивать остатки воды. Нам повезло и папа потушил балки.
В тот момент мы не понимали, что делать нам, если сейчас загорится дом. Надо было хватать вещи и бежать, но куда и как? Тогда нам снова повезло, и Бог отвел беду.
Числа 16-17 марта пришел кум мужа, который жил тогда у свекрови, и стал настаивать, чтобы мы двумя машинами забирали детей и хотя бы выехали в Мангуш. Я не хотела ехать к чужим людям, я боялась покидать свой подвал. В нем я чувствовала себя в безопасности. Наш дом строился на окопах, и дедушка сделал стены см по 60 в подвале. У них была хоть какая-то информация о происходящем вокруг, а мы в своем подвале даже не понимали, что в соседнем переулке.
19 марта был первый день, когда дети вылезли из подвала после 7 марта. Была хорошая погода и мы целый день провели во дворе. Мы слышали, как летит от нас, но уже не было прилетов. Это были непередаваемые ощущения. Просто стоять на улице и дышать воздухом.
У нас заканчивалась питьевая вода и соседка сказала, что в соседнем переулке можно начерпать воды в бассейне в чьей-то сауне. Тогда не приходилось выбирать, и мы пошли с мамой. Мы были в шоке от увиденного. Шли много людей, которые плакали, потому что их дома сгорели… Все плелись в поисках воды и еды. На больничном дворе я увидела поломанные деревья, и решила притащить во двор для костра. Иду к дереву и тут спотыкаюсь обо что-то. Оказалась – чья-то могила… Очередной шок. Парень чуть старше меня 😞
Когда вечером я увидела звездное небо, то стояла, как зачарованная. Я никогда не видела столько звезд в Мариуполе.
Видели днем русских солдат, которые полезли в разбитый дом соседей, а из него вышли с пакетами. Боялись даже разговаривать во дворе, когда они были рядом.
20 марта прибежала свекровь опять с кумом и показала сообщение от мужа. Он через родственников смог передать информацию соседям свекрови, что в Мелекино есть пустой дом и нам скажут, где взять ключи от него.
Тогда я решила, что надо пробовать увозить детей. Под отстрелами опять собирала вещи. Родители не собирались ехать со мной
Всю ночь мы не спали. Папа сказал: "Утром посмотрим по обстановке". И больше мы не обсуждали отъезд. Я боялась спрашивать, чтобы не услышать "нет"…
Утром мы услышали, как прилетело на блокпост возле Порт-сити. Думали, что отъезд отменяется, но часов в 8 прибежали родители мужа, и свекровь твердо сказала собираться всем и не спорить.
Мы вынесли собранные вещи в машину, забрали кота. Выпустили нашу любимую собаку. Ей еще не было года. Алабай, девочка, любимица нашей семьи. Мы выставили все продукты, что были у нас ей в кастрюлях и уехали. Думали - неделю посидим в Мелекино и вернемся. Мы до сих пор с детьми плачем за нашей Теей. Она была таких размеров, что не рискнули брать ее в машину, да и некуда было… Сказала детям, что больше в нашей семье собак не будет. Я должна была забрать ее, но не понимала, что это будет мой последний день дома. Также в аквариуме замерзла наша черепаха, но дочери я сказала, что ее сестра выпустила в речку. Соседи говорили, что собака еще долго прибегала. Сестра смогла приехать к нам в мае. Она обошла весь частный сектор, но не нашла Тею. Я искала по чатам, рассылала фотографии, но к сожалению…Надеюсь, что нашу девочку взяли в семью и ей хорошо.
Заехали к дому свекров. Увидели разбитый район… Уже не было сил плакать. Был дикий страх успеть уехать, чтобы не прилетело. Выезжали мы с родственниками на 5 машинах. Они были забиты вещами и людьми. Едем по Шевченко вдоль домов, и старшая дочь видит, как на аллее хоронят кого-то. Как же мне в тот момент хотелось, чтобы они спали и ничего не видели.
Первый блокпост, проверка документов, опять страх, что сейчас прилетит прям сюда. Когда нас пропустили, то мы выжимали из машин максимум, чтобы быстрее оказаться подальше от города и побыстрее словить связь. Я так надеялась, что позвоню в Одессу родному брату мужа моей сестры и он скажет, что наши звонили и у них все хорошо. Когда дозвонились, то оказалось, что они также ждали новостей от нас…
Приехали в Мангуш. Такие толпы людей, магазины… Возможность купить хоть каких-то продуктов. Начали обзванивать родственников. Многие уже были в Мелекино и просили привезти хлеба. Мы купили 30 батонов горячего хлеба. Именно его так не хватало всем в городе.
Первый звонок мужа. Плакали, не переставая. Он себе наметил, что если я до 21 марта, пока он в порту, не выйду на связь, то он идет писать на списание и с гуманитарной колонной едет в Мариуполь вывозить нас. Просто за полчаса до его отхода я позвонила.
Знакомый из Одессы тоже хотел ехать, но муж его отговорил. Человек никогда не был в городе нашем, у самого двое деток… Нельзя было так рисковать. А этот парень искренне хотел помочь. Я месяц жила у них, родители до сих пор в их второй квартире живут. Они стали для нас родственниками.
Муж сразу начал настаивать на звонке знакомым в Одесской области и ехать к ним. Я твердила, что никуда не поеду, пока не дождусь сестру на связи. В Мелекино мы пробыли три дня. Постоянно ругаясь между собой, то родители мужа не хотели уезжать, то мой папа не хотел ехать без новостей от старшей дочери. Я понимала, что сидя в Мелекино, я все равно ничего сделать не смогу. Решили оставить у родственников папину машину, деньги для сестры и ее семьи, а сами выезжать.
23 марта младшей дочери исполнялось 3 года. Я запретила всем даже говорить ей о дне рождения. Ребенок осознанно ждал этот праздник и я хотела хоть, чтоб он был у нее, не смотря на обстоятельства.
21 марта мне стали звонить все, кто успел выехать, рассказывать, что и как. Один знакомый был в Бердянске и ждал Красный Крест, чтобы с ним выезжать в Запорожье, но каждый день что-то срывалось. Сказал, если я надумаю, то он поможет и подскажет что и как в Бердянске.
23 марта мы со свекром смогли залить полные баки бензина и 24 утром дождались отмены комендантского часа, загрузили машины и решили ехать. Приклеили бумажки с надписями "Мариуполь. Дети". С Мелекино мы забирали еще родственника.
В Бердянск решили ехать по заброшенной дороге, потому что через Мангуш была очередь, и многие ночевали в поле. Часа за 3-4 мы доехали. На блокпосту нам дали бумажку с обращением путина, где он писал, что вынужден был и тд, что мы должны ему помочь в освобождении и что нам бояться нечего 🤦🏻♀️
Подъезжая к Бердянску, на горизонте я увидела гриб из дыма. Начала обзванивать своих, кто там, но не отвечали. Тогда знакомый поднял трубку и сказал, что прилетело в порт. Он стоит и опять ждёт коридор. Скинул геолокацию и мы двинулись к нему. В планах было ночевать в Бердянске и потом двигаться в Запорожье.
Пока я общалась со знакомым, ко мне подошла волонтер и просила не тянуть и сразу уезжать из Бердянска. Показала, какая очередь стоит с гуманитарной помощью, и что русские не пускают их в город, что скоро и тут нечего будет есть. Мы решили рисковать и ехать. Знакомый уехал чуть раньше. Мы еще ждали тещу брата. Попросил довезти ее до Запорожья.
Выехали… Мы проехали фигову тучу русских блокпостов. В принципе, нам никто не хамил, вели себя адекватно, вещи особо не проверяли. В Токмаке нам сказали, что дальше нельзя, потому что там идут бои. Один сказал, что можем через Орехов попробовать выехать. Поехали туда, но тут увидели, что впереди поднимается дым, туда поехали бтр, уралы… Свекр ехал впереди, и я еле дозвонилась ему, чтобы он возвращался и что там опасно. Вернулись обратно, и на претензии, куда ж вы нас послали, мне ответили: "А я тут при чем? Люди ж как-то приехали только что оттуда". Видел же, что в машине дети и отправил туда, где обстрелы…
Мы поехали в церковь проситься на ее территории поспать в машине. Там мы оказались не одни. Священник сказал, что едет Красный Крест с автобусами. Вывозили детей-сирот, вроде, и их сопровождали священники. Он предупредил их, что тут колонна машин еще присоединится. Пошел на блокпост, поговорил, чтоб дали дорогу машинам с детьми.
Мои дети сидели в разных машинах. Одна ехала со мной, а вторая – с родителями мужа. Знакомый был без детей и он остался в Токмаке, а мы поехали к Васильевке.
По дороге стояла тьма сгоревшей техники, некоторая еще горела. Там только были бои, и затихли по договоренности пропустить колонну. В Васильевке нас не пропустили и стали разворачивать обратно. Поговорив с водителями, решили не уезжать, а спать на блокпосту, чтобы не потерять Красный Крест. Священники не смогли договориться, чтобы всех пропустили. Военные пропускали только их автобусы, а машины нет. Тогда все решили ждать утра. Ночью где-то рядом были прилеты. Мы так испугались все. Бежать-то некуда в случае чего, но обошлось.
Утром с 6 до 9 нас мурыжили, но потом начали пропускать. Слышала уже, что на этом блокпосту начинают уговаривать остаться или ехать в Крым. Мою машину проверял молодой парень. Спросил, куда еду, я ответила, что к родственникам в Запорожье. Спрашивает: "А кем работали?" Говорю: "Бухгалтер в кондитерской". "А что, в городе нет работы?" Я смотрю на него и говорю: "У меня ни то что работы нет, у меня города нет". Он отдал документы и мы поехали дальше.
Для меня Васильевка была самым страшным участком пути. Мы проезжали по заминированном мосту, по бездорожью…
Тут впереди – Украинский блокпост. Плакали все от счастья. Там нас встретила полиция и сопроводила к "Эпицентру".
Там встретила еще одного знакомого. Переживали, что он с пожилой мамой в Мариуполе, а он выбрался чуть раньше нас. Там мы побыли полчаса. Нам выдали помощь, маме дали таблеток, памперсы младшей, игрушки. Попили горячий кофе и поехали дальше.
Переночевали в Кропивницком, и 26 марта приехали к знакомым в Одесскую область. За трое суток в Мелекино я спала 7 часов. Я постоянно искала новости о Восточном, смотрела, какой дорогой добираться в Теплодар. Какая обстановка в Одесской области. Страшно было ехать сюда, но успокаивало, что 30 км до границы и, в случае чего, я уеду с детьми в Молдавию. Я взяла на себя всю организацию по дороге из Мелекино до Теплодара. Ехала и везла за собой 6 взрослых и 2 детей. Первую ночь я спала как убитая. Я даже не слышала, как плакала младшая дочь во сне.
Когда узнавали, откуда мы, то у всех сразу наворачивались слезы… Я вроде успокоилась, что в более безопасном месте, но начался квест по поиску сестры и ее семьи. Я знала все чаты, я понаходила много их соседей. Одна женщина пообещала созвониться и попросить узнать за них.
13 апреля я получила долгожданное смс: "Мы живы". Эта соседка поехала в город и передала сестре, что мы ее ищем. Они бежали в зону вай-фая и плакали. Раз их ищут, то, значит, мы живы. Было так дико писать всем: "Мы живы…"
Я ненавижу Россию за все, что с нами произошло. За все, чего они нас лишили. Мы обустраивали дом (в котором после нашего отъезда жили военные, мужик с женщиной, и навели там такой бардак, вынесли кое-что), мы строили дачу на побережье, мы жили свою счастливую жизнь. А теперь я живу на паузе.
Старшая дочь боится одна оставаться даже на пару минут, младшая до сих пор боится громких звуков и иногда во сне закрывает уши, как в подвале в Мариуполе. Я боюсь загадывать, боюсь мечтать, я не перестаю плакать, видя фотографии города.
Сестра осталась в городе, потому что боялись выезжать и попасть опять под обстрелы. Родители мужа тоже вернулись, потому что переживали за жилье… Меня угнетает, что я не могу увидеть близких мне и обнять их. Я могла бы поехать через полмира туда, но не смогу видеть те рожи, да и не уверена, что с моей позицией я пройду там фильтрацию.
Каждый день молюсь о наших военных, участвую в сборах, отправляла помощь мирным в Бахмут через волонтеров. Всячески хочется помогать, чтобы приблизить нашу Победу.
С родственниками в Москве я больше не общаюсь. Их позиция сильно изменилась за время моего сидения в подвале. Больно, что близкие верят телевизору, а не своим, и общаются только с теми, кто поддерживает Россию. А я надеюсь, что мне не придется наступать на русскую землю. В Мариуполь поеду только в украинский! Очень надеюсь, что город будет восстановлен, что людей там не бросят на произвол судьбы. Надеюсь, что им дадут понять, что они важны для страны. Да, там много поклонников россии, но много и тех, кто оказался слаб и не рискнул ехать в неизвестность.
.png "«Я не хотіла жити в окупації»")
.png "«Снаряд розірвався біля мене»")
.png "Імена")
