Дневник войны: "Мой город истерзан. Он превратился в Сталинград. Его нет"

Історія подана мовою оригіналy

Мариупольский блокадный хлеб

16 марта 2022

Раздают редко и мало где. Несколько дней назад нам чудом дали два кирпичика. Мы поделились с соседями, у которых тоже есть дети.

Все эти дни я вспоминала свою прабабушку Анну Федоровну Шмелеву (в девичестве Климуха), которая оказалась в блокадном Ленинграде. Первым эшелоном ее удалось вывезти моему прадеду Анатолию Чибизову и спасти от голода.

Даже на старости лет она сушила сухарики ржаного хлеба. Когда я резала на кусочки наш хлеб, думала о ней.

Нет, у нас была еда, но мы тоже очень экономили. Утром хочешь есть – взял кусочек и больше не изводишься...

В эти дни я узнала, что организму достаточно дать ложку-две чего-нибудь, и это способно тебя продержать до приготовленной на мангале кастрюли постного супа. Неужели это наша реальность?

Мариуполь. УБЕЖИЩА

20 марта 2022

С убежищами в Мариуполе сложилась своя история. В них впускают не всех или не хотят делиться укромным уголком.

Многие к началу марта уже были переполнены.

«У нас все занято, приходите только в крайнем случае», – сказали нам в сталинке возле «драма» (драмтеатра. – Ред.). Простите, а какой еще случай может быть крайний, как не идущая война?

 – А ты здесь живешь? – спросили у мужа, когда при летящем с бомбой самолете он прятался, набрав воду у ручья.

– Приходите, людей уже очень много, но все равно приходите! – не отказывали нам.

– Вы откуда, с Левого? Район? А-а-а, я учился в 51-й школе. Ну приходите, – говорили нам возле ПГТУ подозрительные парни с сигаретами после проверки паспорта мужа.

Но мы не пошли, и через несколько дней снарядом просто снесло все на пятачке «Сыто-пьяно», универ, гипромез...

Нас приняли соседи дома, в котором мы временно жили. И это убежище было самым цивильным из всех, что мы видели.

Мариуполь. СВЯЗЬ И НОВОСТИ

20 марта 2022

– «ДНР» объявило о срочной сдаче крови, – сказал вечером в убежище сосед по подъезду Олег, послушав радио оккупантов. Это была единственная возможность вообще понять, что происходит в мире и даже городе в условиях изоляции и блокады. Источник такой себе, но выбора нет, враг настойчиво глушит все: радио, связь, интернет.

Очень скоро мариупольцы нашли точки, где ловит мобильник. Это были очень туристические места Мариуполя по [проспекту] Мира. Спустя неделю мы узнали, что можно подняться на пятый этаж соседнего дома и дозвониться по роумингу. Другие рассказывали о подъеме вообще на 14-этажки.

В последний раз на связь я выходила 5 марта. Сигналы операторов были со сбоями, но еще даже подтягивался интернет. Верхние этажи некоторых домов превратились в переговорочные пункты.

– Если вы хотите поговорить, стойте возле лестницы на чердак или вот тут, в углу, возле поручня. Я уже знаю, где хорошо ловит, – делилась молодая мама из N-й квартиры пятого этажа.

На следующий день она была пьяной в хлам, когда мы искали попутчиков для выезда.

В «телеге» мне писали друзья: «Живи! Как там наш Маричек? Вы физически не пострадали? Сколько еды у вас осталось?» Но очень скоро я больше не смогла читать их сообщения.

…По прогнозам «ДНР», на освобождение Мариуполя потребуется еще два дня. ВСУ из города вышли, [полк] «Азов» может продержаться еще два дня. Восточный уже оккупирован. У русских силы на исходе, «Грады» закончились для взятия города. Все эти слухи и реальные факты об обстрелах люди передавали из уст в уста в очередях за продуктами, водой, общаясь с прохожими.

Вопрос обычно был один. Что говорят? Хорошие новости есть?

Бесконечные дни без звонков и новостей. Полный вакуум, дезориентация, неведение. Мы банально потеряли счет дням, числам. И даже сейчас я плохо понимаю день недели и дату. Не могу ни наговориться, ни начитаться ленты в соцсетях, ни нарадоваться перепискам.

Мариуполь. ЧУВСТВА

22 марта 2022

Шок, ужас, страх, боль невыразимая...

Первые дни реально было непонятно ничего, мы были в ступоре и не решились уехать поездами, пока те еще ходили. Как горько мы потом об этом пожалели!

Каждое утро мы думали: «Хоть бы пережить этот день». И каждый вечер: «Хоть бы дожить до утра».

Мне даже казалось, что я ничего не чувствую, а потом прорывало. Мы рыдали друг другу в плечо и в первые дни, и после обстрела на Итальянской [улице]. Мы спаслись только потому, что были в пяти минутах ходьбы от него [убежища].

Когда я сказала, что мне не было страшно от упавшей в радиусе 250 метров бомбы и пошатнувшей весь дом, мама сказала: «Слышно по голосу, что тебе страшно».

Мой город истерзан. Он превратился в Сталинград. Его нет. Нет того Мариуполя, который мы лелеяли, любили, обустраивали, выигрывали гранты для фестивалей и мини-скульптур, где рисовали художники море.

Я так и не увижу те сотни ирисов и тюльпанов, которые посадила у своего дома весной, я так и не успела покрасить гаражные ворота во двор.

Больше нет тех проспектов, домов, скверов и современных центров... Господи, да ничего больше нет!

Мы потеряли счет дням и чувство времени. Мы срывались и орали. Нас просто трясло от неизвестности и постоянного напряжения.

Моя сестра повзрослела, когда пешком прошлась по Мира и увидела разрушенный Дом связи, больницы, дома – город в стекле и обломках. Это был любимый ее район.

С первых дней войны в Мариуполе я не брала в руки тушь и тени для век.

Женщина во мне будто умерла; было настолько плохо, что даже не хотелось быть красивой.

Неизвестность. Это ощущение было самым изматывающим. Если боль и страх от бомбежек как-то можно было скрыть, сцепив зубы, то неизвестность и неведение своей и судьбы любимого города съедали.

Ожидание. Каждый день мы ждали эвакуации. Каждый день мы ждали «зеленый коридор» и «гуманитарку». И надеялись, что все-таки там, наконец, договорятся или русских замучает совесть и они поумнеют, перестанут бомбить.

Голод. Мы недоедали и постепенно к этому привыкали. Мой ребенок стал соглашаться на любую кашу, суп или кусок сырой моркови, что были в нашем рационе и которые постепенно заканчивались. А потом он услышал про «Барни» от детей и просил его несколько вечеров подряд. Но мы говорили, что магазин закрыт и пока не можем купить.

Мы чувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Мы, город, все вокруг...

Горы мусора, трупы на обочинах, оборванные паутины проводов, отсутствие каких-то ремонтов, стеклянные тротуары. В какой-то момент я захотела выйти с веником к кинотеатру «Победа» и смести в уголок все осколки перед зданием, чтобы не приносить обувью стекла в дом.

Никто ничего не убирал, не было следов какой-то деятельности и жизни служб вообще. Или она была, но это было прощание с погибшими.

И последнее.

В какой-то момент мне стало стыдно, что мой родной язык – русский.

Мариуполь. КОДОВЫЕ СЛОВА

26 марта 2022

Вода

Пожалуй, было первым важным, что начали искать мариупольцы. Очень скоро купить воду на разлив стало невозможным, это было в первых числах марта. А потом и вовсе в кранах ее отключили.

И начались поиски по колодцам и родникам, невзирая на обстрелы. Каждое утро.

Свечка

Самый актуальный предмет в убежище или квартире, пока в последних еще можно было находиться.

В ход идут все имеющиеся свечи, от простых до арома и декоративных. Имеют свойство сгорать и заканчиваться.

Фонарик

Нужная вещь в темное время и ранним утром. Добраться к подъезду, чтобы выгулять собаку, например, или при перемещении по убежищу.

Батарейки к нему имеют немалую ценность.

Спички

Гарантия освещения и горячей еды. Те спички, что на фото, мои родственники купили когда-то в Канаде. «Думали, что эта упаковка будет у нас сувениром», – рассказывал дядя, когда дарил нам этот маленький коробок в блокадном Мариуполе.

Подарок действительно стоящий.

Зарядка/повербанк

Дают надежду на связь с близкими, если вы выйдете в те самые места, где антенны операторов ловят.

Опять же, если объема повербанка хватит на более чем одну подзарядку.

Убежище

Тут все понятно. Быть в убежище или подвале – значит дольше оставаться живым. С 24 февраля были обнародованы списки убежищ по Мариуполю. Многие из адресов представляли условные убежища – стало ясно, что они совсем не пригодны для длительного пребывания. Это были помещения с домовыми коммуникациями, канализационные трубы в этом плане не самое приятное соседство.

На второй день войны мы с мужем разгребли вход в подвал нашего частного дома, но быстро поняли: мы рискуем оказаться под завалами, плюс сырость и маленькое пространство.

Как я уже писала, когда в городе стало очень опасно, убежища стали наполняться людьми. Одеяла, подушки, свечки, приготовленная еда, игрушки, кресла – все это, по возможности, стало наполнять подвалы.

Люди прятались в них с животными, спали на полу прямо в куртках, общались... и слушали ад, низвергнувшийся на город.