Історія подана мовою оригіналy

Прошина Софія, 15 років, КЗ «МГПШ №1»

Один день, когда пришло осознание войны… Один? Нет, осознание приходит постепенно, по крайней мере, для маленьких детей. Война не может начаться в один день, она начинается ужасающе медленно и для каждого в разное время.

Взрослые люди принимают это как факт, им страшно, но это не сравнить с тем, что чувствует ребенок, когда перед его глазами бушует смерть…

Представьте себя на месте тех, кто был вынужден выехать из своего родного города, бросить друзей, родителей и других родственников. Первое, что приходит на ум – это страх, смятение и слезы. Это горе. Для многих, кто уехал из Донецка, до сих пор не пришло это самое осознание, я завидую этим людям…

Для меня все началось, казалось бы, с самого обыкновенного дня.

Знаете, в младших классах дети часто ведут себя подобно взрослым дома и часто говорят о том, что слышали из уст родителей.

В тот день была именно такая ситуация, и я случайно услышала обрывок фразы: «Донецк больше не будет в Украине». Признаться, я ничего не поняла и первое, что сделала, когда мама пришла меня забирать, спросила: «Правда?» Не помню, что мама мне сказала, но ответ я так и не получила. Она лишь поджала губы, а лицо не могло спрятать плохо скрываемый страх.

Тогда в моем сознании промелькнула маленькая мысль: как раньше уже не будет.

С этого момента мир начал делиться на до и после, но я даже не могла подумать, что произойдет дальше, что будет худшее развитие того клятого референдума.

Было обычное утро. Бабушка ушла за молоком, я провожала ее взглядом из окна… Мое внимание привлекла мрачная процессия у соседнего подъезда. Там стоял гроб, возле него плакали люди, неистово причитала пожилая женщина, а у изголовья на гробу стояло траурное фото молодого парня в военной форме, парня лет двадцати… Да, тогда я толком не понимала, что это, как это, но стало страшно, и холод пробежал по спине.

Мир стал меняться, казалось, что люди на улицах стали мрачными и все превратилось в серую массу.

Последующие дни новости только и трубили об отделении Донецка и новых смертях. Мне было страшно. Страшно видеть своих близких в слезах, страшно видеть беспокойство. Тогда у меня, маленького ребенка, появился страх смерти. Так быть не должно. Самый запоминающийся случай – школьник возвращался домой и его убили… Именно тогда стало все окончательно ясно и понятно: как раньше уже не будет, и пора уезжать куда глаза глядят. Мир перевернулся с ног на голову.

Рушились дома и умирали люди, все это происходило на глазах детей. На красных от слез глазах детей!

Люди прятались в подвалах, пока небо озарял «Град». Красивое зрелище, вот только смертельное, приносящее боль утраты.

Город стал опустошаться, многие люди умирали прямо на блокпостах, так и не доехав к месту спасения от войны. Весь этот ужас дороги я понимаю только сейчас, тогда же думала о том, что это всего лишь на месяц, ну, на полгода… Длится это уже восьмой год.

Осознание всегда приходит медленно. Вот уже бабушка стоит в слезах.

Я тоже плачу, на диване лежит почти собранный чемодан.

И даже не в этот момент осознавалось. Дорогу не помню совсем, мне не было страшно, я ждала с нетерпением пункт назначения. Место, куда мы приехали, лучше не вспоминать. Жилье искалось очень быстро, сроки горели, и мы там были совсем недолго… Та маленькая девочка ничего не боялась и очень хотела домой. Тут я пошла во второй класс. И кто угодно подтвердит, я неустанно повторяла, что мы ненадолго, так, на месяц, потом на два, на три, до Нового года… С каждым разом, когда родители откладывали дату, надежда угасала.

Последняя дата, которую мне сказали, была «после четвертого класса». Вот именно в этот момент поняла, что домой мы не вернемся.

Вот именно в этот момент та маленькая девочка, сама того не ведая, разделила жизнь на до и после. Именно в этот момент пришло полное и бесповоротное осознание войны. Это был не один день, но произошло все в один момент.