Історія подана мовою оригіналy

Владимир Егорович видел, как за ночь сгорел дом, в котором находилась его квартира. Во время пожара в доме были люди. Некоторых удалось похоронить во дворе, а некоторые сгорели дотла. Ему и его жене удалось спастись и выехать из Мариуполя в Украину

Мне 84 года, супруге 81. Мы жили в Мариуполе. Я был капитаном дальнего плаванья.  

Примерно через 10-15 дней после начала войны начали бомбить судоремонтный завод и порт. Пострадали три дома, расположенные рядом. В одном из них мы жили. Прятались вместе с другими жителями в подвале. 13 апреля за ночь эти три дома сгорели. На восьмом этаже сгорел человек, от него ничего не осталось. А еще четверых погибших мы смогли похоронить прямо возле дома. 

Шокировало полное отсутствие информации. В подвале нас было 17 человек, в том числе дети. И мы не знали, что происходит в городе и что делать дальше. За водой ходили к источнику, который периодически простреливали. Несколько раз приходилось падать прямо в лужи, чтобы спасти себе жизнь.

Продуктов у каждой семьи было максимум на первые полторы-две недели. Потом ели полову из зерна, залитую водой.

Моей жене становится плохо, когда у нее повышается давление. Таблеток не было. Нужно было выбираться из города, чтобы спасти ее. Мы поехали в Ростов, побыли месяц у родственников и решили выбираться в Украину. С помощью волонтеров доехали до Москвы, там нас приютили очень порядочные люди, супруги Стас и Таня. Я связался с другими волонтерами, которые помогли достать билеты на автобус в Ригу. В Риге мы со второго раза пересекли границу и поехали через Литву, Латвию и Польшу в Украину. Сейчас живем в поселке Чубинское Киевской области. Более-менее все нормально. Только мы против путинского режима, который принес столько горя.

Я думаю, что война закончится ближе к лету 2023 года, если не сократят помощь Украине. А если сократят, то будет идти очень тяжело и долго. 

Мы с женой получаем пенсию и материальную помощь от государства и ждем окончания войны. Вчера позвонил риелтор и сказал, что девушка, которая сдает нам квартиру, будет ее продавать. Теперь в преддверии зимы придется искать другое жилье. У нас из родных никого в Украине не осталось. Старшая дочь после того, как ее квартира в Мариуполе сгорела, уехала с мужем к их дочке в Кельн. Младшая дочь уже 15 лет живет в Америке, приглашает нас к себе, но мы не выдержим дорогу. Я бы вернулся в Мариуполь, но только в том случае, если бы он вновь стал украинским.