Історія подана мовою оригіналy

Сергей Андреевич в 2014 году переехал из Донецка в Мариуполь и достаточно быстро полюбил новый город. Но в 2022 ему пришлось эвакуироваться и оттуда. В этот раз уезжать было значительно сложнее. 

Я родился и вырос в поселке Октябрьское Донецкой области. В 2014 году начались боевые действия. Мы сидели и ждали, сколько могли. Но в конце 2014 года пришлось покинуть город. Хотели все же находиться неподалеку, чтобы можно было приезжать и присматривать за домом. Так мы оказались в Мариуполе. А в марте этого года нас вывезли оттуда.

Сами мы не могли уехать, потому что машина была побита, а забирать нас никто не хотел. Мои родители тоже жили в Мариуполе, нас пять человек было.

Позже, в конце концов, нашелся человек, который взял на буксир нас и тянул до Запорожья. Это обычный человек, который работал на заводе токарем. Не бросил нас – помог, тянул 300 километров. Это Человек с большой буквы. Я ему безумно благодарен.

Он сейчас в Киеве живет. Мы встречались. У него тоже двое деток. 

Нелегко было. Трос рвался три-четыре раза, на блокпостах приходилось стоять, рядом снаряды летали. В Васильевке очень страшно было. Там моста не было, внизу какое-то поле виднелось, а на улице ночь. Мы не понимали, что с нами происходит, будем ли мы дальше ехать, или не нет. Переживал за жену и ребенка. Но все же получилось дальше проехать. Сейчас мы в Киеве.

Когда были в Мариуполе, старались в первую очередь детей накормить, сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались. Были какие-то запасы воды, но в основном детям давали, а сами уже как-нибудь. Очень холодно было в квартире. По возможности подогревали воду, чтобы умыться. Спали с ребенком в одежде, в одеялах, чтобы согреться. В подвале теплее было, чем на улице. Мы снесли туда все подушки и одеяла. В лекарствах особо не нуждались, потому что были тепло одеты, не заболели. Оставались какие-то запасы продуктов, вместе готовили из них. Выжили, выехали. Мы только здесь уже, в Киеве, начали полноценно питаться. 

В Донецке в 2014 году такого не было, как сейчас в Мариуполе. Здесь все неожиданно началось. Не было никакой информации – куда ехать, куда идти. В Донецк мы могли приезжать, дом проведать. А из Мариуполя как выехали – и все. Какие-то вещи взяли, что влезло, остальные забрать пока нет возможности.

За то время, что мы жили в Мариуполе, нам удалось полюбить этот город. Он на глазах расцветал, развивался. В 2015 году, когда мы приехали, он совсем не таким был – за последующие годы полностью изменился. Нам нравилось гулять в этих парках, ездить по этим дорогам. Было очень красиво. Видно, что вкладывали деньги в город. Я до последнего не верил, что его могут просто стереть.

Когда из подвала выглядывал и смотрел на ближайшие дома, видел, что окон нет, есть значительные повреждения. А когда мы уже ехали по улицам и видели черные дома, было очень страшно. Смотрел на все это и не верил, что такое можно сделать. Это, наверное, больше всего шокировало.

Вспоминается, каким все было, как работали мощные заводы. Набережная была красивая. А теперь этого всего нет, за две недели не стало. И больше всего, наверное, шокировало, что людей хоронили во дворах. На улице XXI век, а люди гибнут.

За что погибли дети, старики, да и все мирные люди, которые никому ничего плохого не сделали? Больше всего жалко людей. Жизнь уже не вернешь. Отстроить все можно, но жизнь людей не вернуть. Они просто были убиты.

В марте мне исполнилось 44 года. В подвале тогда сидели, обычный день был. Раньше ждал день рождения, планировал вместе с друзьями собраться. А получилось, что встретил в темных условиях, в подвале. Это просто был какой-то ужин или обед. Обычная обстановка, никакого праздника не чувствовалось. Снаряды летали, дети бегали. 

Сложно строить планы на будущее. Потому что мы каждый раз попадаем в такую обстановку. Из одного города уехали, из другого уехали. Хочется надеяться на лучшее, верить, что это все закончится. Хочется, чтобы был мир, чтобы дети не знали войны. Очень обидно, что дети слышат воздушные тревоги, и на их нервной системе сказывается все это. Больше всего переживаю за детей, за всех детей: как бы у них не было в будущем какой-то агрессии. Хочется дальше что-то планировать. Хочется, чтобы все закончилось и не было тревог, не надо было куда-то ехать, прятаться, бежать, потому что уже устали от этих моментов. Устали.