«Живем сейчас, как на пороховой бочке»

Татьяна Николаевна пережила с 2014 года много ужасных событий. Сейчас в Золотом тоже небезопасно, но уезжать Татьяна Николаевна не хочет – уверена, что вдали от дома ей будет еще хуже

Мы живем с мужем вдвоем. Дети наши в россии: как уехали туда, так и нет. До войны они рядом были.

Сейчас мы с мужем на пенсии, а когда началась война, в июле 2014 года, я была на работе. Я машинистка подъема на шахте.

Раньше мы слышали обстрелы издали - было терпимо. А потом и у нас началось – крышу пробило, трубу разбило, окна повылетали. Люди у нас здесь гибли. Мне плохо, когда я об этом вспоминаю.

Я на работу ходила до последнего, потому что я людей в шахту опускала, и на вентиляторе работала - где приходилось. Нет людей на вентилятор – иду на вентилятор. Нет людей на подъеме – иду на подъем. Мы ж рядом возле шахты жили. А в 2017 году рассчиталась, потому что плохо я себя чувствую - задыхаюсь, да и вообще.

Очень плохо стало жить: больницу нашу закрывают на поселке. До боев у нас тут и больница была, и врачи, а сейчас очень плохо. В больницу теперь надо в Карбонит ехать. Вот надо мне, например, к невропатологу - так нужно у нашего врача отстоять в очереди день, чтоб получить электронное направление.

Одно хорошо: когда пенсии не было, мы получали продуктовые наборы от Фонда Рината Ахметова. Мы очень благодарны ему за то, что не дал нам погибнуть. Там все было: крупы, масло постное, мука, сахар. Мы жили тогда благодаря этой еде.

А дом наш мы починили. Когда дома у нас тут ломали, мы шифер старенький купили и починили. Прятались мы тогда в подвале. У нас там электропечка была, матрас, подушки. И ночевали там, и чай варили. Ломик был у нас всегда с собой, потому что бывало, что людей засыпало. Мне страшно это вспоминать.

Тяжелых воспоминаний много. Мужа друг пострадал - ему ногу оторвало. Тут столько всего было! Ничего хорошего, в общем, - одно плохое. Я мечтаю о мире, чтобы закончилось это, и дети домой приехали.