«Война не забрала жизни моих родных, но на время сделала сиротой»

В свои 27 лет Татьяна успешно шла по карьерной лестнице, но в один миг все планы перечеркнула война. Ей не пришлось искать работу на новом месте, компания перевела активы на подконтрольную Украине территорию, и родные остались живы. Однако она на себе прочувствовала, каково прятаться от обстрела и не видеться с родными. Сейчас живет на границе двух миров, боясь осуждения за то, что родилась на Донбассе.

Прошло семь лет, а нас по-прежнему считают виноватыми в войне на Донбассе. Каждый раз, читая в социальных сетях такие комментарии, хочется закричать... Трудно быть чужим среди своих, больно слушать обвинения, когда люди не понимают, о чем речь, невыносимо оправдываться, что понаехали не по своей воле.

В апреле 2014 года я вернулась домой, в Макеевку, из Кривого Рога. Около года работала там, чтобы получить повышение. Когда мне его предложили, я была уверена, что будущее очевидно, зависит от меня и нужно просто трудиться. Так, к 27 годам я успела заработать хорошую должность, а за год до того купить квартиру.

Одновременно с этим трясло всю страну… Майдан, митинги, угрозы, страх, путаные новости. В июле 2014-го компания сообщила, что прекращает активности на территории Донецка. Макеевка была отдалена, и трудно было поверить, что зашли войска, что едут танки, что появляются блокпосты. Мне предложили переезд. Я уехала, а дома остались папа, бабушка. Им ехать некуда.

Помню Южный автовокзал, жара и срочный выезд. Ехали тихо, с ужасом показывали документы людям с автоматами, беспрекословно открывали сумки с личными вещами. Было страшно и странно. С уверенностью, что еду ненадолго, с собой брала только летние вещи, как все в тот момент.

Дальше два месяца общения с родными только по телефону, если позволяла связь. Папа говорил: если слышишь свист в воздухе, значит, снаряд летит мимо, бабушка нашла самый близкий к дому подвал. Всё это казалось фильмом, пока осенью я не поехала в Донецк.

Я собрала тёплые вещи, в 4 часа утра села в автобус. Ехали полями без фар, а на рассвете попали под обстрел в «серой зоне». Так я узнала, как стреляет «Град». Прятаться было негде, вокруг поле и дорога, которую заминировали по краям. В эти моменты кровь стынет в жилах и парализует страх. Я молилась и думала, что жители моей родной Макеевки переживают это каждый день.

Я вернулась в Киев… Тишина, спокойствие, обычная жизнь и только новости иногда напоминают, что на востоке Украины ад, что там гибнут люди, наши люди, которых многие непонимающие жители страны обвиняют в происходящем и считают их страдания заслуженными.

Люди разделились, и в один момент я стала предателем среди своих и чужих. Во этом ужасе люди не смогли остаться непредвзятыми. В Киеве боялась говорить, откуда я, да и сейчас боюсь. Дома я боялась говорить, откуда вернулась.

Я помню, как постепенно пропадала связь, как трудно было созваниваться и слышать, что магазины пустые, что деньги новые, что работы нет. Я помню, как спасались гуманитарной помощью мои друзья с маленькими детками, моя бабушка, мои родные. До сегодня бабушка благодарит за гуманитарную помощь Рината Ахметова и людей, которые организовывали её, за то, что спасли от голодной смерти всех, взрослых и малышей.

Сейчас, когда мы обсуждаем Донбасс, люди реагируют спокойнее, но там спокойнее не стало. Взрывы происходят, обстрелы продолжаются, людьми управляют с помощью страха. Мне приходится изощряться, чтобы передать бабушке лекарства. И если раньше я могла добраться домой за шесть часов, то сейчас дорога занимает 40 часов.