«У внука, кроме меня, никого нет»

До войны я работала на шахте. Всё у нас было, жили нормально. Думала, пойду на пенсию – буду дома сидеть. Ну, пенсия у меня не ахти, маленькая, мизерная. До сих пор работаю. Все потому, что не выжить на эту пенсию. Работаю сторожем в училище. По 24 часа работаю. Иначе мы помрем, не выживем. Квартиры дорогие, коммуналка, всё дорогое. Лекарства тоже надо покупать.

Очень тяжело. Молодёжи негде работать. Перспективы для молодежи нету никакой. Молодых много поуезжало. Те, что остались, сейчас покончают училища, техникумы. Куда их устраивать? Мне кажется, их некуда устраивать. Только в шахты. У нас тут три шахты или четыре осталось, и то, может, закроются. Негде работать молодёжи.

В 2015 году попал снаряд в крышу. Мы в подвале сидели. Полдома не стало вообще, крыши.

Привезли шифер какой-то старый, собрали. Я понимаю, было тяжёлое время. Но сейчас же 2019 год уже. Можно что-то сделать, чтобы нормальная у нас была крыша? Подъезды не делают нам. Разбитый подъезд уже три года стоит. Никто ничего не хочет делать, никто. Крыша течёт. Вот какие у меня удобства. Была и комиссия у меня. Придут, посмотрят, залезут на чердак, посмотрят и всё.

Я сейчас опекаю своего внука. Мама с папой молодые, захотели свою жизнь устроить. Молодые люди живут для себя – папа отдельно, мама отдельно, у мамы другая семья, у папы другая семья, всё. А бабушке достался внук. Вот уже шесть лет со мной.

Родители его не в этом городе живут. Как говорится, дети родителей не выбирают. В жизни всё может быть. Он уже взрослый мальчик, он всё это понимает. Я не замечаю с ним никаких сложностей. Он мне помогает во всем. Я не ощущаю, чтобы тяжело мне было. Тяжело одеть-обуть. А так тягости он мне не делает, я привыкла к нему.

Мы садимся, вместе советуемся. Всё вместе мы делаем. Он и поможет мне, и пойдёт в магазин, скупится, и воды принесет. Бабушка, давай я тебе то сделаю, бабушка, давай я тебе то сделаю. Он молодец у меня.

Когда прошел выстрел, я кричу: «Никита!» Он говорит: «Я иду». И он в горячке поднимался, прихрамывал. Я думала, его просто контузило. А когда он зашёл, он начал терять сознание, и у него на спине курточка, свитерок был, и дырка была прогоревшая. Забрали его в больницу, прооперировали, достали осколок.

Нам некуда ехать. Где нас и кто ждёт, куда я поеду? Здесь мы родились, здесь я выросла, тут у меня вся семья, мама с папой жили, дети повырастали, внуки. Куда мы поедем? Некуда нам ехать. Вот так и будем жить. Страшно, когда сильно стреляют. Вот это страх. Но не за себя, а за ребёнка.

Мне чтобы только Бог дал здоровье, больше я ни в чём не нуждаюсь. Чтобы Бог дал нам здоровья, чтобы я подняла внука, воспитала, выучила. У него, кроме меня, никого нет. Чтоб нервы были спокойные, чтоб мы спали спокойно, чтоб не переживали. А так больше ничего не хочу.