«Слышу голос: «Выйди!» Думаю: «Боже, это галлюцинация началась?»

Как-то зимой в 2015 году, примерно в полдесятого утра я пошла управляться в сарай – покормить и напоить хозяйство. Насыпала птицам еды, дала попить бычку. Но из сарая не выходила, думала, позже его выпущу, хай гуси и куры пока по снежку побегают. И стою с бычком, Степкой его звала, разговариваю, глажу его. Он как человек был, все понимал, ходил везде за мной, где я – там и он, как дите понятливое.

Я стою, глажу его по голове, говорю: «Стёпочка, не бойся». А оно всё свистит, гудит. Слышу слабый голос: «Выйди». Думаю: «Боже, что это у меня, галлюцинация началась?» Но продолжаю стоять дальше. Мужской голос чуть громче говорит: «Выйди». Говорю: «Свят, свят…». В третий раз кто-то опять громко сказал: «Выйди!»

Я вылетела из сарая, там была тяжелая металлическая дверь, толкнула ее ногой и вышла, а оно шурует по огороду и в саду… Только я шагнула от кухни, может, шага три, как грюкнуло. Дальше ничего не помню, потому что меня оглушило. Я очнулась в коридоре, лежала навзничь, сильно шандарахнулась о бетонный пол. Еле поднялась, очухалась не знаю, через сколько, может, минут через 20-30.

Прибежала к председателю колхоза, подхожу к нему и говорю: «Игоречек, дай позвонить». «Сейчас, тетя Света». Набрал. Я говорю: «Сына, нас разбомбило». И я отключилась. Минут через 20 примчался сын.

Собаки отвязались сами, прыгнули сами в кузов «Газели». Он засунул в кузов бычка. А я навзрыд кричу: «Никуда не поеду! Убьет – значит убьет, никуда не уеду!». Он мне говорит: «Мама, ты же видишь, что творится, тикать надо».

Посадил меня в кабину, а я в рабочей одежде, как управлялась, так и была. Он привез мне сапоги, с пятнами, как солдатские, 45-го размера, и говорит: «Мама, тёпленькие, легенькие, наденешь, портяночкой замотаешь и ходи себе, чтобы ноги не простывали».

Сын отвез меня в Михайловку, возле Селидово. Я побыла четыре дня у сестры моего мужа, но больше не выдержала. В течение полутора суток тогда я потеряла 12 килограммов веса, раньше была толстой, я сейчас чуть-чуть поправилась, а то была, как тень чёрная.

Там ведь не было войны. А потом говорю: «Сына, забирай меня, вези домой либо возле папы и похоронишь, я уже не могу». И он привез меня домой.

Я не могла войти через калитку. Бурьяна было выше головы во дворе и в огороде. Везде виднелись выбоины. Летняя кухня напрочь разбитая, крыша тоже. Постройку, где когда-то собирались делать гараж и построили стены, тоже всю разнесло. У нас все разбито, даже в туалет некуда сходить. Я не живу, а существую.