Истории, которые вы нам доверили
«Появилась мысль выйти под обстрел, чтобы эта жизнь бессмысленная, сиротская закончилась»
Когда на Донбассе начался вооруженный конфликт, мне было 16 лет. Вместе с мамой мы жили в частном доме возле Донецкого аэропорта и могли видеть все происходящее из окна. Сказать, что это был ужас – ничего не сказать.
Страшный сон, который никак не заканчивался
Снаряды залетали к нам во двор, разрывались прямо в огороде. Помню, снаряд прилетел точно в сарайчик – и он загорелся, еле потушили… Стекла в доме вылетели еще после первого обстрела, я поставил вместо них фанеру. Получился не дом, а коробка без света. Можно представить, как нам там жилось!
Плюс постоянно было страшно и за себя, и за маму. Это был какой-то страшный сон, который никак не заканчивался. Я сейчас вспоминаю – и все как будто в тумане, как будто это было не со мной.
Мама заболела онкологией еще до войны, она долго лечилась, вроде как прогнозы были благоприятные. Но стресс усугубил болезнь, ускорил ее, что ли…
Страшно, когда обстрелы, а когда не стреляют, тоже неспокойно. Все время нервничаешь, переживаешь: «Вроде тихо, сбегаю-ка быстро в магазин… Ой, вдруг начнется обстрел, а я посередине улицы?» И так гоняешь эти мысли по сто раз в голове, а потом бежишь в магазин, как угорелый.
Мама за меня переживала, за себя – и это все, в общем, и сказалось. Она умерла, а через неделю мне 18 лет исполнилось. На похоронах только я был и несколько соседей. У нас очень много людей с улицы уехали кто куда, из двадцати домов в двух или трех только кто-то жил.
«Жить не хотелось. Зачем?»
После смерти мамы стало мне совсем тяжело. Отца у меня не было никогда, отчество у меня дедушкино.
И мысли появились такие: как начнется обстрел – выйти в самую гущу, чтобы уже наверняка убило, и эта жизнь бессмысленная, сиротская закончилась…
Почему не вышел? Спасла крестная. Она всю жизнь прожила под Мариуполем в небольшом поселке. Когда у нас началась война, она постоянно звонила, звала нас к себе, но мама боялась оставить дом в Донецке. А я боялся оставить маму. Поэтому все, что мы могли, – общаться по телефону, если была связь.
На похороны крестная приехать не смогла, но как могла, поддерживала меня по телефону. Мне ведь жить не хотелось. Зачем? Было ощущение несправедливости, горечь, что я остался один, а тут еще и война.
«Куском хлеба меня никто ни разу попрекнул»
Постоянные звонки крестной Ани, конечно, вернули меня к жизни. Я собрал какие-то вещи и приехал к ней. Там мне сразу сказали, что больше под обстрелы меня никто не отпустит.
В доме у крестной мне нашлась даже свободная комната, ее дети выросли и живут отдельно. Я поступил в вуз, даже стипендию получаю. С деньгами было трудно, но куском хлеба меня никто ни разу попрекнул. У меня есть стипендия, и я обязательно найду какую-нибудь подработку.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/
Другие истории
