«Очень больно сравнивать Мариуполь с другими украинскими городами»

Не так давно Анастасия жила в мирном и развивающемся Мариуполе, строила планы, радовалась как на глазах преображается город. Но после 24 февраля 2022 года там «не осталось живого места». Некоторое время во время обстрелов с семьей и соседями отсиживались в подвале, но после пережитых бомбежек наступил момент, когда оставаться на месте стало эмоционально невозможно.

Я родом из Мариуполя, там прожила первые семнадцать лет жизни. Училась в Харькове, жила в Киеве, а последний год жила в Мариуполе, где и застала все эти события. Моя семья проживала в микрорайоне «Восточный».

У меня была отличная возможность посмотреть, как меняется город. За последние восемь лет он стал намного лучше и мог по праву называться областным центром. Там проводились многие реставрационные работы, поддерживался бизнес, выдавались гранты, было много возможностей. Очень больно сравнивать его с другими украинскими городами.

Мы до последнего не хотели уезжать. Помню еще события на «Восточном» в 2015 году. Я тогда находилась у своих родителей и из моего окна все было видно. Это был такой шок!

Учитывая тот опыт, мы с семьей перебрались ближе к центру. Думали, что военные действия коснутся максимум «Восточного» микрорайона. Так мы себя успокаивали, наверное, до того момента, когда везде стало неспокойно.

Когда мы поняли, что надо было уезжать, это сделать уже было невозможно. Мы поменяли четыре места дислокации, находя хоть что-то более спокойное, но как потом оказалось, спокойного места в городе не было.

Общаясь с людьми, которые выжили в Мариуполе, понимаешь, что это, наверное, какое-то чудо. Нет никакой закономерности, нет никакой логики, согласно которой ты бы находился в полной безопасности. Ни подвал, ни двойные стены, абсолютно ничего не гарантирует тебе безопасность.

В самый первый день войны было тревожно. Мы долго пытались собрать тревожный чемоданчик и не могли его собрать дня три-четыре по причине того, что не знали, что туда класть. Мы надеялись, что он нам не понадобится. Он все-таки понадобился, потому что кроме него у нас больше ничего и нет.

В первый день мы проснулись в пять утра от какого-то взрыва. Мой молодой человек уходил на работу на завод. Я очень переживала, просила, чтобы он туда не шел. Я попыталась вновь уснуть, толком не понимала, что это бахнуло. Но когда начала читать новости и была в шоке от того, что это происходит не только у нас в городе, а вообще по всей Украине.

Целый день провели в напряжении и непонимании, что делать. Мы находились довольно далеко от «Восточного» и думали, что, возможно, это нас не затронет.

Мне кажется, можно было ко всему адаптироваться, кроме отключения газа. Когда это произошло, мы думали, что это ненадолго. До этого в наш дом прилетел снаряд, и мы думали, что повредились коммуникации и его нет только в нашем доме. Но когда выглянули в окно, то увидели, что во всех дворах люди на кострах готовят кушать. И тогда мы уже поняли, что газа нет и его не будет, наверное, очень долго.

В тот день, когда газ отключили, обстановка была еще более или менее тихой. Люди шутили, общались между собой. Атмосфера была относительно спокойной, но в последующие дни все происходило по нарастающей. Это была будто игра, в которой каждый день ты переходишь на уровень посложнее.

Если поначалу все готовили на кострах прямо во дворе, то потом уже начали разжигать их чуть ли не в подъездах, потому что было опасно даже выйти и подогреть воду. Это все было очень сложно.

Отопление к тому моменту уже отключили и приходилось спать в верхней одежде, шапках, капюшонах, двух халатах. Когда выбило окна, стало еще «веселее». И каждый день температура воздуха понижалась.

В шок повергло в первую очередь непонимание, как вообще такое может происходить? Город настолько хорошо развивался, просто прекрасно, отлично. Люди дышали полной грудью и в один момент все оборвалось.

Было много ужасных моментов – когда скинули бомбу на драмтеатр, когда начали бомбить «Азовсталь». Не говоря уже о мирных людях… Нас лишили всего. Людям выбили почву из-под ног.

Никто не просил этого делать. Будто пришли в наш сад, который мы лелеяли, и в один момент все растоптали.

Когда я читаю, что там уже начали красить бордюры – это просто шок для меня. До прихода России мы жили отлично и ни на что не жаловались.

Воды было очень мало. Мы собирали снег или ходили к колодцу и набирали воду там. Это, наверное, была самая большая проблема, но как-то выживали.

Прошло мало времени, чтобы сказать, как сильно война отразилась. Наверное, выбила почву из-под ног. Будто мы стояли на каком-то стульчике, а потом у нас его выбили. Не хватает опоры, чтобы продолжать жить с прежним энтузиазмом.

Наши мужчины, рискуя своими жизнями, ходили за несколько километров, пытаясь найти мобильную связь. Но однажды им удалось связаться с родственниками из Запорожья, и они узнали, что туда накануне как-то прорвалось несколько машин. И мы тоже загорелись идеей уехать. На тот момент мы сидели в подвале человек пятьдесят или шестьдесят.

Мы стояли рядом с машиной и рвали белые тряпки, чтобы повесить их на зеркала, а в этот момент я услышала, как над головой пролетела мина. Я понимала, что назад пути уже нет и надо ехать хоть куда-то.

Самое страшное было выехать со двора, потому что в нашу машину попал осколок. Он пробил что-то внизу и, когда мы ехали, она ужасно тарахтела всю дорогу до Запорожья. Мы молились, чтобы машина хоть как-то смогла нас довезти.

Мы выехали со двора и были шокированы, в каком состоянии все дома. Потом мы увидели машины, которые ехали в сторону «Порт-сити», и поехали за ними.

Удивились, что везде стояли российские блокпосты. Их было штук пятнадцать, солдаты улыбались и желали счастливого пути. Такое лицемерие тоже повергло нас в шок, потому что мы знаем, кто разбомбил все эти дома.

Слава Богу, никаких проблем не было, и через одиннадцать часов мы приехали в Запорожье.