«Мы выбрались из подвала после обстрела. Наш дом был полностью разрушен»

В поселок Широкино, расположенный на берегу Азовского моря, я приехала в 1996 году из Львовской области. Любовь позвала – тут родина моего супруга. Жили в доме родителей мужа. Был большой огород, шикарный фруктовый сад. Во дворе был гараж, объединенный с мастерской – там муж ремонтировал автомобили и лодочные двигатели. Я же занималась продуктовым магазином. Мальчики ходили в школу: старший учился в поселке, а младшего ежедневно возили на занятия в Мариуполь.

1 сентября 2014 года наше семейство в красивых нарядах и хорошем настроении собиралось из Широкино ехать в Мариуполь на празднование Дня знаний.

Перед тем как сесть в машину, я попросила супруга сфотографировать меня с сыном возле ворот. Это был последний снимок на фоне дома.

Через три дня, 4 сентября, после мощного обстрела мы с мужем в срочном порядке вывезли младшего сына и оставили на некоторое время у мариупольских друзей.

Старший сын Назарий учился в Донецком нацуниверситете и параллельно занимался переводом в один из тернопольских вузов. Документы он забрать не успел. Нам сказали, что отдадут только лично в руки сыну. Понятное дело, что в Донецк Назарий не собирается, пока там не будет Украины. Несмотря на отсутствие документов, в Тернополе сына приняли хорошо.

Очень помогла редактор тернопольского телеканала. Мы с ней случайно познакомились в коридоре вуза. Она когда узнала, что мы из Широкино, предложила свою помощь и дала визитку. Мы обратились, когда у сына были проблемы с проживанием в общежитии. Мы до сих пор держим связь – периодически созваниваемся.

Я и муж оставались в Широкино и лишь на выходные приезжали в Мариуполь к младшему сыну. У нас добротный дом. Незадолго до войны сделали наружный ремонт, утеплили.

А еще ранее мы продали квартиру в Полтавской области, которая оставалась от моего отца. Позже мы, конечно, об этом пожалели. Не продав тогда квартиру, была бы крыша над головой сегодня. Но мы же не могли знать наперед, что все так произойдет. А еще у нас было большое хозяйство – индюки, фруктовый сад, огород 20 соток. Чтобы все бросить и уехать – таких мыслей даже не было. Мы думали, что еще немного и все закончится.

В таком режиме мы прожили до 12 февраля 2015 года. Это был четверг. Мы с мужем были дома, когда стали летать и рваться снаряды. Быстро спустились в подвал, он у нас не в доме был, а под мастерской. Наверное, это и спасло нам жизни.

Сидя под землей, мы понимали, что досталось нашему дому, так как в подвал стала проникать удушливая пыль. Дышать было с каждым вздохом все труднее и труднее. Чтобы смочить горло, Саша руками открывал банки с компотом. Мы пили и не могли напиться. А когда наступила тишина, выбрались на поверхность. Наш дом был полностью разрушен. Наблюдатели от ОБСЕ позже зафиксируют 6 попаданий снарядов!

В момент затишья, а длилось оно не более трех минут, мы сели в машину, которая по счастливой случайности не пострадала, и уехали в сторону Мариуполя. У нас даже не было времени взять какие-то вещи, они все остались под завалами. Наша машина стояла во дворе, лишь осколками побило бампер и обсыпало землей. В автомастерской на ремонте стоял чужой микроавтобус. Он там так и остался под завалами. Подъехав к подъезду друзей, муж еще где-то полчаса сидел в машине, крепко вцепившись руками в руль.

Пару недель мы пожили у друзей на 23-м микрорайоне Мариуполя, а потом забрали сына и переехали в дом в микрорайон Восточный. Это родительский дом других друзей. Никакой аренды с нас не брали, только надо было оплачивать коммунальные услуги. Но денежный запас таял на глазах. Благо, что небезразличные люди помогали.

Мы с супругом понимали, что мы – здоровые, «с руками и ногами», и у нас дети в таком возрасте, что нуждаются в нашей поддержке.

Старшему было 23 года, а младшему – 14 лет. Мы старались в Мариуполе найти работу, но с этим было тяжело. Узнали от знакомых, побывавших в Австрии, что там можно хорошо заработать. Загорелись этой идеей.

Заняли у друзей 1700 евро – на дорогу, одежду, обувь, посуду, постельное белье. Брали все, что могло пригодиться в чужой стране в ближайшие полгода. Купили даже робу и резиновые сапоги, ведь работать нужно было в поле, собирать урожай капусты. Ехали туда в село в районе Вельса с огромными сумками.

Сын остался под присмотром младшей сестры мужа. У нее своих было двое маленьких детей. Из съемной однушки в общежитии она с супругом и детьми переехали в дом на Восточном.

Мы сделали большие ставки на работу в Австрии: надо было рассчитаться с долгами и еще заработать. Но ничего из задуманного не получилось. Муж буквально через месяц вернулся в Мариуполь. Работодатель придумал смешную причину увольнения, а на деле оказалось, что из отпуска вернулись прежние работники. И супруг был лишь подстраховкой, на случай если те не приедут обратно. А я осталась «отбывать срок».

Были мысли уехать с мужем, но страх того, что мы одолжили много денег и их надо отдавать, заставил остаться. Отношение хозяина к нам было скотским. Вставали в начале пятого, и через час уже были в поле. Жили в доме барачного типа, где стояли двухэтажные кровати. Есть готовили только, когда возвращались с полевых работ. Это – после десяти вечера, а бывало и после одиннадцати. А рано утром опять вставать и в поле.

Одни ездят гулять по Австрии, другие восстанавливаться на термальных курортах, а я там свое здоровье погубила. Меня эта поездка поломала больше, чем война. Но это нам не повезло, потому что водители, которые возят из Украины в Австрию заробитчан, говорят, что первый раз услышат историю о хозяине-узурпаторе.

В Мариуполе нас накрыла депрессия. Было состояние «а мне все равно». Но как говорит мой муж – нас поломало, но не сломало.

Я еще и до войны писала стихи, прозу. Если раньше они были позитивные, то после потери всего тематика, понятное дело, изменилась. На бумагу я изливала всю свою боль, отчаяние. Однажды разместила на своей странице в Facebook стих. Люди комментировали, ставили "лайк", делали перепосты. Это небезразличие понемногу возвращало меня к жизни, мне казалось, что мои слова могут помочь не только мне пережить боль, но и другим людям тоже.

Когда увидела в ленте информацию о том, что Международная организация по миграции проводит грантовый конкурс, решила поучаствовать. Пригласили на тренинги. У меня была идея выпустить книгу с историями людей, которые пережили самые сложные времена под обстрелами и бомбежками. Мою идею отклонили, так как грант это организация не дает. А вот на реализацию бизнеса, который даст возможность зарабатывать – пожалуйста.

И тогда я решила открыть точку по продаже итальянских панини. Идея сосредоточиться именно на этом фаст-фуде родилась после поездки в Тернополь. Будучи там, я неоднократно ела панини. Вкусно, сытно и не дорого. Поэтому мне так понравились эти сэндвичи.

Решила, что надо делать их в Мариуполе. Такого в городе еще не было, никто не знал, что такое панини, и это сыграло в мою пользу. Комиссия одобрила бизнес-план.

На грант в размере 650 евро, на тот момент это было 18,2 тыс. грн, приобрела три электрогриля и большой чайник-бойлер. Нужно было еще холодильное оборудование. Мне ничего не оставалось, как обратиться к военным.

Я написала заявление, нашла машину, и военные разгребли завалы, привезли нашу морозильную камеру и холодильник, хотя он был пробит пулями и осколками снарядов, но мотор уцелел. У мужа "золотые руки", он холодильник отремонтировал, до сих пор работает. Купили товар и стали работать.