«Мой дом разграбили и подожгли»

Станислав вырос в Луганске и не планировал никаких переездов. Всего за несколько месяцев жизни под обстрелами научился по звуку определять тип и направление полета снаряда. Он надеялся, что все станет по-прежнему. Но судьба распорядилась иначе, и сейчас мужчина строит новую жизнь.    

Я родился и вырос в Луганске. Здесь же до войны работал автослесарем на заводе.

Для меня война началась 18 июля 2014-го. Накануне был сбит борт МН-17, а в этот день начались обстрелы Луганска. Люди были напуганы, почти никто ни с кем не общался, не встречался.

Когда все началось, банки и магазины были закрыты, не было электричества, отключили воду. Поначалу были запасы воды и еды. Воду брали в частном секторе, у одного человека был свой колодец и генератор, он помогал и воды набрать, и телефон зарядить.

Первые две недели обстрелов все сидели по подвалам. Потом инстинкт самосохранения куда-то пропадает, и уже не боишься абсолютно. Летают мины, слышен свист и есть секунды две, чтобы спрятаться в канаву или под бордюр. Народ стал выходить, рынки стали работать. Обстрелы продолжались, а народ как-то пытался выжить. Ко всему привыкаешь, уже по свисту можно определить, что летит и куда.

Мне повезло, в сторону, где я жил, мало прилетало мин. Но ощущения незабываемые, когда слышишь, как летит, а потом бах – и дом весь ходуном ходит.

В сентябре, когда стихли обстрелы, еще можно было уехать, хотя автовокзал сравняли с землей. Была призрачная надежда, что все откатится назад. После так называемого референдума, который провели 26 октября, а потом объявили, что за «ЛНР» якобы проголосовали 90% жителей, я принял решение уехать.

Когда мы приехали в Полтаву, был час ночи, и было дико, что город живет спокойно, ездят машины, работают светофоры, ходят люди даже ночью. Мы попали в цивилизацию, от которой отвыкли. Ощущения сильные и незабываемые, как будто семь лет ходил по пустыне, наконец, встретил человека и хочется обнять его от радости.

Потом прочитал в новостях, что разбомбили железнодорожные пути, и поезд, которым я ехал, был последним, который по ним прошел.

После Полтавы был Днепр, потом ездили по разным селам. Мы с мамой уезжали временно, думали, скоро все закончится. Нас направили в Желтые Воды, поселили в общежитии. Условия были хорошие. Позже я нашел работу в Кривом Роге и переехал.

За последние годы кардинально поменялось отношение к людям. Я стал больше в них разбираться, задумываться, анализировать. Многое теперь кажется несущественным и мелким по сравнению с ценностью самой жизни.

А вернусь ли в Луганск, сложно сказать. Там все разрушено и заминировано. Мой дом разграбили и подожгли. Хотелось бы все забыть. Всю жизнь прожил в своем городе, а меня, можно сказать, выгнали.