Я – бабушка-опекун. Со мной проживает двое несовершеннолетних детей сына, один из которых инвалид детства.

Родители мои приехали в Гранитное из Пермской области, где я родилась. В 1961-м пошла в Гранитном в 1 класс, окончила 10 классов. Проработала 30 лет почтальоном. Работа мне очень нравилась и нравится по сегодняшний день, но я уже на пенсии. 

Так получилось, что еще до войны я стала опекуном. Моих внуков мать бросила в Донецке. Костик, ему было 3,5 года. А Викочка, это вся моя боль в жизни, инвалид детства. Ей было тогда полтора года. У Викочки умеренная умственная отсталость, слабое недоразвитие речи. Она не могла ходить, падала. Сейчас ей уже 14 лет. Сколько мне Богом отпущено – она будет находиться со мной. 

Тяжёлая техника начала идти ночами. Было очень страшно от грохота. Было полное село людей.  Пошла техника, потом начали бомбить. 

У меня вот здесь соседка, она уехала в Сибирь, в Псковскую область.  Мы сидели с ней, не было света.  Мы пили кофе. Раздался страшный взрыв – и ее дома не стало. Она перед войной как раз сделала все удобства. Уже, все-таки, мы не первой молодости. И за какой-то миг все пропало. Очень страшно. 

Очень много детей погибло. Это очень больно. Ребёнок сидел дома и туда попал снаряд. У соседей девочка была. Ранили женщину, а девочки не стало. А на следующий день стали бомбить и попало как раз на могилку этого ребёнка. 

Пропал в селе свет. У всех были холодильники. Все держали хозяйство. Очень много пропало мяса. От этой безысходности мы не знали, что делать. Каждый ждал 3-4 дня, неделю. Думают: а вдруг дадут свет, вдруг все наладится. Но мы глубоко ошиблись.

И сейчас раздаются взрывы. Моей дочери попало в дом. Дети ее были маленькие. Они и сейчас маленькие, старшей 10 лет, средней 6 лет, а самой меньшей, Аделечке, два с половиной года. И попало прямо в дом. Повылетали окна, двери. И муж у неё умер.  Теперь она живёт сама с тремя девочками. Зимой мы жили тут все вместе. Очень было тесно.  Но зато в тепле были они. А в этом году – что Бог даст.

Когда в Гранитном не было 297 дней света, мы даже на улице костры жгли, готовили кушать.

У меня жила тут подруга, ей 82 года, татарочка она тоже. Я тоже по национальности татарочка. Я ей турочку кипятила кипятка и бежала, несла ей кипяточек. Сейчас все утром кофе пьют. А мы, татары, наверное, зачинщики этого. С соседкой мы сидели, пили кофе. И она как закричит: «Боже мой, что-то случилось!» Все вылетело от взрыва… Это страшно. 

А как-то я пошла собирать траву. Прошло минут пять – и туда снаряд упал. Бог, наверное, пожалел меня в этот момент.

С 82-летней соседкой мы бежали, три семьи, в подвал. Он держался на честном слове. Соседка упала на колени и начала молиться в подвале – и мы склонили головы. А у меня было двустороннее воспаление лёгких. Меня прокололи, и я опять в подвал. И мы, дети и эта старая женщина, и соседи, мы вот в этом подвале. Думали, что если попадёт в подвал, тогда мы даже не сможем выйти. И мы все в маленькой комнатушке, в спальне, все сидели. Она молилась. Мы тогда были одинаковые. Пусть я мусульманка, но Бог один. Он слышал нас. Он помогал нам. И помогает по сегодняшний день.

Фонд Рината Ахметова всегда-всегда- всегда мне звонили. Это очень большое подспорье, очень большое. И детям моим дают, и мне дают. Каждый из пенсионеров и все люди ждут помощь. Благодарны мы, я не знаю как.

В магазине продукты были. И продукты были свежие. Как умудрялись возить? Но возили. Но купить за что? Литр масла больше 30 гривен. Я проработала 30 лет, у меня пенсия 2000.

Мы – как тот аппендицит. Привыкать к чужим людям тяжело, но все равно, в магазин заходишь, уже знают, что мы из Гранитного. Всегда спросят, всегда улыбнутся. 

У моей дочери маленькие дети, они в подвал не хотят, кричат, они хотят на улицу. А куда на улицу, если в один дом попало, во второй дом попало? Дети хотят купаться, но нельзя. Не дай Бог это пережить. У нас тут страшно.   

Ничего не исправишь. Я всегда думаю, что вот лежат люди, прикованные к постели. Бомбят в городах, сёлах. Мне их очень жалко. Мне жалко этого старого человека. Он облокотился об палочку, идёт. Мне хочется его так крепко прижать к себе. Очень много одни живут. Наше поколение ещё воспитано по-другому. Мы можем подойти, помочь, сказать доброе слово, поднести сумки. 

Бывало, и в час ночи бежали в подвал, и в три часа ночи бежали, если начиналась бомбёжка.  Всяко было. Но мы выдержали это все. Выдержали и выдерживаем.

Мы в ансамбле поем, у нас композитор – женщина. И слова она пишет – Нина Григорьевна Товпека. Мы поем, и это прекрасно. У нас очень хороший музыкальный руководитель Виктор Иванович Топалов. Ему 70 лет. Он прекрасно играет. Мы выступаем на сцене и забываем обо всем. Мы должны ехать вот в Донское, если ничего не помешает. Коллектив у нас очень хороший. Нас восемь человек.