"Все животные с этой фотографии теперь живут за границей!"

Фото, на котором девушка в дубленке ведёт собак-инвалидов из Ирпеня в Киев, облетело весь мир! Работу американского фотографа Кристофера Окиконе в марте 2022 года опубликовало издание Wall Street Journal. Вирусным стал снимок и в соцсетях. На нём – 20-летняя волонтёр Настя Тихая. Вместе с мужем Артуром вывели и вывезли тогда 24 животных!

История на этом не закончилась! Почти месяц супруги спасали под обстрелами животных в Ирпене, Буче и Бородянке. Едва не погибли! На момент записи интервью в приюте появились новые подопечные: собаки из регионов, где ведутся активные боевые действия.

Мы с мужем эвакуировались из Ирпеня со всем нашим приютом, и проходя по мосту, разрушенному в Романовке, нас сфотографировал американский журналист, и эта фотография очень быстро разлетелась по всему миру.

На этой фотографии я стою со всеми собаками, там их 19 штук. И эти собаки растягивают меня в разные стороны, потому что этот фотограф не дает мне пройти. Как раз такая фотография получилась, что я так стою, а на самом деле меня растягивали собаки. А гордо поднятая голова – это ругань с ним. Я так стою и говорю: «Дай пройти».

Один человек нам помог, он тащил тележку из супермаркета с котами, а муж взял остальных собак. Три с половиной километра мы шли три часа почти. 

У нас мини-приют, передержка, поэтому они у нас оказались, для больных животных с физическими и психическими особенностями, агрессоров, зооагрессоров, инвалидов, для собак с любыми физическими недостатками, безлапых, слепых, глухих.

У моих родителей и сейчас 27 собак, до сих пор. Раньше у них был питомник мастифов – это крупные серьёзные собаки, я оттуда набралась опыта. Им нужно было постоянное лечение. Оттуда я же набралась опыта по поведению собаки, они любили драться между собой. Потом мы познакомились с мужем. У него была аллергия на котов, и он не хотел заводить собаку. Пришлось с этим мириться. Мы это обсуждали, что вот когда-нибудь купим квартиру и тогда собаку заведем.

Я поступила учиться на ветеринара, и мы начали искать работу. И я подумала: почему бы не пойти сразу работать с животными. Мы нашли объявление о передержке собак, типа, люди уезжают в отпуск и нужно передержать собаку. Муж такой: «О, давай попробуем» – «Хорошо, Артур, попробуем». Мы полгода только этим и занимались, брали на неделю, а потом мы взяли первого волонтерского котика.

Аллергия даже не вспоминалась. Но оказалось, что и у меня аллергия на котов. Но тем не менее мы продолжили этим заниматься, потом увидели в объявлении, что есть дом, и мы туда переехали. 

Когда уже Ирпень начали захватывать, были слышны автоматные очереди. Но собаки выходили во двор, им надо в туалет. Я стою слежу за ними, вообще никакой реакции, собаки на удивление быстро привыкали к этому.

У нас было три инвалида на тот момент, два инвалида с перебитыми позвоночниками. Одну сбила машина, второго ударили палкой и вынесли в лес, мы таким его нашли, у третей не было задних лап, еще один инвалид без задней лапы.

Я хочу сказать: когда собака инвалид без задней лапы, по ней не очень заметно, она все так же прыгает, бегает, она тебя так же любит. Получается, что всю нашу эвакуацию организовала Снежана.

Снежана – волонтер, с которой мы очень долгое время работали, она стала нам подругой и в тот момент, когда мы сидели в оккупации. Она говорит: «Нет воды у вас, скоро не будет еды. Вам надо уезжать». Она за четыре дня нашла, где нам остановиться. Она организовала машину до Романовки, она с теробороной ругалась – договорились, чтоб именно эту машину пропустили.

Эта фотография помогла этим животным, их заметили. И начали разбирать, и все эти животные живут за границей, в Хорватии, Польше, Лондоне.

У нас новый подопечный, у нас новая категория собак, которых мы берем, это из горячих точек, из Харькова, Николаева, Мариуполя. Первый месяц войны был кошмар, выбрасывали животных. Потом люди сплотились, перестали паниковать, и люди стали разбирать. Буквально за месяц мы с другими волонтерами пристроили более 100 животных.

Сейчас все успокоились, это чувство прошло, и все начали думать о будущем. И те животные, которые оказались на улице, их же никто не стерилизовал. И вот у нас за месяц новых 24 щенка, идет такой беби-бум, и это, конечно, катастрофа. Это овчарка, ее нашли под Бородянкой уже беременной, и вот она родила. У нас был такой период, когда мы ездили в Ирпень, возили продукты и корм для животных.

И вот животным, которым требовалась помощь… у нас были строгие ограничения по животным. Например, хаски. Потому что хаски отлично и сама справится на улице, а чихуахуа, которого я нашла в доме, он уже в семье, в Польше.

И вот идем мы с мужем и начинается обстрел минометный. Муж с волонтером пригнули в окоп, а овчарка сидит рядом, не хотела идти, я сажусь с ней рядом, и мы сидим. Военные из окопов смотрят на меня как на идиотку, я такая: посижу, все хорошо, слава Богу, все обошлось.

Был момент хуже у нас с мужем. Это было за день до освобождения Ирпеня. Мы так поехали неудачно, возвращались и попали под минометный обстрел в Романовке. Мы сидели с мужем и военными между домом и машиной и кучей собак. Собаки спокойные, они спят, они привыкли, им уже не интересно. И тут сзади нас падает дом – прилетело в дом, снесло забор, и это нам все в спину. После того момента мы решили брать перерыв и не ездить. Ну, после этого освободили Ирпень, и все. Мы так с мужем сидим такие, да, муж курит такой, да, и вот это все, такое осознание: да и да, живи и ладно.