Истории, которые вы нам доверили

меню
{( row.text )}
{( row.tag )}
header-logo

Истории, которые вы нам доверили

Ко всем историям
Валерий Малишевский

"Когда добрались до блокпоста украинского, весь автобус плакал"

просмотров: 1227

Валерий Малишевский выжил в оккупированной Буче.

Когда в город вошли русские войска, начался настоящий ужас. Мародерство, издевательство над мирным населением стало новой нормой. На его глазах горели многоэтажки, гибли ни в чем не винные люди.

В первый день войны мне позвонил сын утром, где-то в 5 часов, и сказал, что началась война. Я так предчувствовал, что будет, потому что такие были… что это возможно. И я уже услышал… Я утром встал, пошел в магазин, чтобы купить еду, и когда возвращался обратно с пакетами продовольствия, пролетело два. Я думал, что самолеты, такой гул, как от самолетов, и потом сразу через несколько буквально там секунд (10–15) было два взрыва в Гостомеле.

Это пролетали, оказывается, ракеты. Уже потом понял: уже началось сражение за Гостомель.

Здесь были, подлетали их самолеты, вертолеты. Я там с 9-го этажа наблюдал, смотрел, очень все было страшно. Россияне вошли 4 марта, а это было 12 марта. И когда мы проходили, там церковь есть по Вокзальной, недалеко от кооператива, и там нас остановили еще один раз, остановили уже второй раз, и я заметил: там стоял их миномет, зарытый между домами и церковью, и он стрелял в сторону Гостомеля, и они там окопались. И я заметил, как там один человек голый, раздетый, привязанный к дереву был — это было тогда уже страшно.

И когда мы пошли туда машину забирать, а их БТР там ездил, вырывал двери, ворота, короче, грабили машины. Грабили, выбивали двери, короче, наша машина уже там побитая стояла. И когда мы подошли, там один вышел россиянин, видно, что наемник такой с бородкой, с автоматом, спросил:

«Вы чего здесь ходите?» Мы говорим: «Мы хотим машину забрать». А он говорит: «Лучше уходите, потому что вы здесь ничего не заберете».

И на выходе нас остановил еще там… Ну, тут много было азиатов у них, русских, да, азиат остановил. Мы крикнули ему: «Пропустите!» Он хотел нас настойчиво остановить, но он сказал: «Пусть идут», и все, мы пошли. И я уже понял, что надо отсюда уезжать.

Когда шел через парк, я здесь собирал, это, веточки для того, чтобы разжечь там — разжигали во дворе, готовили еду. Здесь они в сауне, здесь их… здесь они ночевали, и меня здесь остановили тогда, когда я шел. Подозвал меня, говорит:

«К стенке встал!» — я встал к стенке. «Раздевайся!» — раздел меня, обернулся, посмотрел, что у меня ничего нет, татушек никаких. — «Все, иди».

Потом приходили к нам в квартиру; они совершали обход, смотрели, кто еще живет, кто еще есть. Вот тоже была у меня такая мысль: смотрели, кто есть, чтобы уже прийти конкретно, не выбивать дверь, а… Жили напротив нас, они подожгли тот же дом, там сгорело два подъезда, а два осталось, они там жили, ночевали. Утром они выходили, сразу выходил снайпер, смотрел по окнам, оглядывался. Потом они выходили, кучковались за домом, прятались, подъезжал их БТР, и они туда запрыгивали и ехали.

Мы ехали 13 марта, мы случайно узнали, что будет эвакуация. И я пошел в больницу, взял кресло-каталку, чтобы бабушку посадить, и собрались все, которые здесь были знакомые, и мы побежали прямо туда. Вот уже лежали у «Новуса», несколько человек убитых лежало, короче, мы бежали там.

Там лежали, на пятачке, тоже лежали люди избитые, ну, убитые люди лежали, мирные, никто их не подбирал, потому что людей здесь практически очень мало оставалось.

И мы пришли туда, там тоже нас было мало, и буквально через полчаса приехали автобусы, и мы, слава Богу, сразу в автобусы. И когда мы приехали, добрались до блокпоста украинского, автобус весь плакал от того, что доехали. Нас привезли в Киев на вокзал, там нас накормили, и я уехал в Винницкую область, а остальные уехали в Закарпатье.

Я уже вернулся в мае месяце сюда. Прохожу около «Новуса» — я вспоминаю, что там люди лежали убитые. А потом видео сколько смотрел. Фото смотрел. А потом узнаю, что… ну, я понимаю, что наш дом чудом выжил, что его так не разграбили, как остальные.

Помню, как проходили у церкви и там копал трактор канаву. Я думаю: «Почему он копает? Война идет, а он копает?» А потом в больницу… Когда мы приходили в больницу, там есть приносили медсестрам, потому что они постоянно там были; они сказали, что там хоронят людей.

Тогда еще собирали, это еще в начале марта было, собирали еще. Это то, что было. И я понял, что здесь страшно оставаться. Надо, чтобы кончилась война и прошло какое-то время, чтобы это все забыть, чтобы все это вернулось на… Я думаю, что это все не вернется так, как когда-то было.

При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:

Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/

Rinat Akhmetov Foundation Civilian Voices Museum
Буча 2022 Видео Истории мирных мужчины разрушено или повреждено жилье психологические травмы обстрелы безопасность и жизнеобеспечение жилье первый день войны 2022
Помогите нам. Поделитесь этой историей
img
Присоединяйтесь к проекту
Каждая история имеет значение. Поделитесь своей
Рассказать историю
Ко всем историям