Історію подано мовою оригіналу

24 февраля я уже почти вышла на работу – и тут звонит бухгалтер и говорит, что война. Я сказала, что не может такого быть. Для меня это был шок. Телевизор был включен, но никаких извещений не было. 

Поначалу были проблемы. Из магазинов все исчезло, на заправках очереди километровые были. А недели через две уже все наладилось: стали продукты привозить, их можно было купить. К концу марта начали бомбить город. Мы думали, что, как в 2014 году, все пройдет мимо нас, но не прошло. Сильные бомбежки были, смерти были, и мы 6 апреля выехали. В начале апреля из города выезжали все. Мне 70 лет было на тот момент, но я еще продолжала работать. Я потеряла работу, дом, имущество. Все потеряно.

Было очень много машин, и тянучка была. Мы еле передвигались, а уже после того, как люди рассасывались по Днепропетровской области, по Полтавской, мы в Киевскую добрались более-менее свободно. 

Вместо семи часов ехали часов 15 - в два раза дольше. Нас поразил поток беженцев. Столько людей ехало, и все – налегке. Брали только то, что можно вместить в легковую машину.

У нас в селе в Киевской области сваты, и мы ехали конкретно туда. Пожили там, осмотрелись и начали искать себе жилье. Мы остановились в Черкасской области, в селе Лебедин. Здесь намного дешевле жилье снимать, мы только за коммунальные услуги платим. А в городе аренда жилья очень дорогая.

В 70 лет начинать жизнь с нуля – это очень тяжело, когда на тебе только твоя одежда, а больше ничего нет. Только пенсия, и все. А до этого работа была хорошая, пенсия была, квартира, и в квартире все было. Первый год, когда мы приехали в это село, нам жители помогали. На зиму обеспечили продуктами, и мы зиму пережили. Сейчас быт налаживается, но это не то, что было до войны. 

Зять воюет, и мы каждый день за него боимся, каждый день переживаем, что с ним может что-то случиться. Это самое страшное. Семья дочери тоже осталась без ничего. Дочка выезжала вместе с нами, потому что у нее муж на фронте. Все, что у них было, осталось в Бахмуте. Понемногу оживаем.

Мы все время переживаем за зятя и за то, что дальше с нами будет. Вернет ли нам государство средства за потерянное жилье? Хотя бы на жилье что-то дали. Государство обещает, документы мы собрали, но город оккупирован, актов не может быть, и все – никакой надежды, что мы что-то получим. Мы даже не знаем, отобьют наш город или нет.