Історія подана мовою оригіналy

В свои 74 Николай Филиппов работает правозащитником в родном селе и помогает советом тем, кто оказался в сложной ситуации. Война разлучила его с детьми, которые уехали от бомбежек, но не отняла желание жить. Мужчина говорит: сейчас маршрут его передвижений сократился, однако уверенность в себе не смогли поколебать ни свистящие над головой снаряды, ни гибель соседей.

Для меня война началась 2 июля 2014 года. Я как раз был дома, когда над головой летали снаряды. Помню, летит на высоте метров 50 и свистит. Где он разорвется, неизвестно. Очень горячая неделя была. Тогда говорили, что все это быстро закончится.

Мой дом находится как раз под перестрелкой. Бывало, постреляли определенное время с одной стороны, начинают стрелять с другой и на этом все закончилось. Потом сидим и ждем, что дальше будет. К концу августа даже не прятались, потому что бесполезно, если попадет – попадет.

Во дворе у соседа метрах в 20-ти от меня взорвалась ракета «Града», так казалось, что мой дом подпрыгнул на полметра. Естественно, на пол попадали. Слез не было, мы были готовы к смерти в любой момент. Такое происходило с моими соседями. Совершенно недалеко, в 100-150 метрах женщина вышла во двор, а сзади разорвалась мина, и естественно, от нее ничего не осталось. Это был ад.

С родными связи практически не было, чтобы позвонить детям, приходилось подниматься до Луганска на гору или в определенных местах только связь была, а это опасно было. Поэтому выскочишь где-то, переговоришь и все. Они выехали из Луганска и с тех пор семья разлучена.

До войны я научился всему. У меня была прекрасная работа, прекрасная семья. Общественной работой я занимаюсь с 1998 года. Я был начальником районного штаба по выборам президента Леонида Кучмы. С тех пор много было должностей: председатель общественного совета при районной госадминистрации, руководитель трех общественных администраций и прочее. В сложившихся условиях пришлось преодолевать все на определенном уровне. Но я сохранил уверенность в себе.

А вот ощущения абсолютной безопасности нет. Несмотря на то, что я правозащитник и в основном психологически помогаю людям, у самого ощущение полностью безопасности такой, как было в довоенное время, нет.

Сейчас маршрут моих передвижений ограничен. Магазин – хлеб – общественная приемная, где мы работаем. Мы работали и во время боевых действий, потому что люди приходили со всякими вопросами. Кто-то просто поговорить, кто-то пострадал и нужна была помощь юриста.

Для меня счастье – это желание и возможность жить, и у меня они не пропали.