Історія подана мовою оригіналy

Любовь с мужем верили в победу Украины, несмотря на то что русские танки стояли в их селе с первых дней войны. За свои взгляды они поплатились

Мы из Приазовского района Запорожской области, из края болгарских сел. Это где-то в 10-12 километрах от Азовского моря. Мы жили с мужем в селе, я работала в социальной службе, обслуживала пенсионеров. Муж работал водителем-заправщиком в фермерском хозяйстве. Мы с мужем 32 года вместе, у нас двое детей. Одна дочка живет в Запорожье, вторая работает в Польше уже несколько лет. До начала войны все было нормально, нам нравилась наша работа, мы содержали хозяйство.

24 февраля в пять минут шестого мне позвонила дочка из Запорожья и сказала, что бомбят их аэродром – началась война. Мы не поверили. Потом позвонила сестра из Мелитополя и тоже сказала, что их бомбят.

Нам не верилось, что будет все так серьезно. Мы с мужем были уверены, что наша страна победит, хотя понимали, что у нас нет ни армии, ни техники такой, как у россии.

Когда пришли русские, а у власти в сельсовете оказался коллаборант, мне предложили 10 тысяч российских рублей в виде помощи. Мы отказались. Меня вызывали в район пару раз, культурно беседовали со мной, снова предлагали взять деньги, я снова отказывалась. Предложили сфотографироваться и отдать эти деньги тому, кому посчитаю нужным.

После очередного отказа меня уволили с работы в тот же день. А спустя несколько часов, когда я спала дома, ко мне ворвалась росгвардия ФСБ. Перевернули весь дом: искали оружие.

Мужа тогда не было дома. У нас забрали деньги, которые муж заработал на уборке урожая. Угрожали конфисковать автомобиль. Допрашивали нас, говорили, что мы за Украину и будоражим все село, не даем людям спокойно жить. Предупредили нас, что если будем продолжать в том же духе, нас вывезут и депортируют.

Прошло 20 дней, нам сообщили из района, что наши фамилии первые в списке на выселение из села. И мы, недолго думая, пока машину не отобрали, собрались и уехали в обед 12 августа. Три дня простояли в Васильевке. А когда спохватились в сельсовете, что нас нет, мы уже были в Запорожье.

В дороге трудно было, жарко очень, невозможно было спать в машине, негде было помыться. Еду мы взяли только на один день, больше не могли – все равно испортилась бы.

Спасибо людям из близлежащих сел – они готовили и продавали первые и вторые блюда, пирожки. Деньги мы с собой взяли, сколько было.

Когда мы еще жили в селе, моя работа заключалась в том, чтобы помогать пожилым людям в решении всех бытовых вопросов. Я для них в магазин за покупками ходила, в сельсовете документы делала, платежи совершала. И всюду я говорила, что все будет Украина. А коллаборантам это не нравилось. Их очень много у нас в селе.

Мы сердиты не столько на российскую армию, сколько на своих людей. Одноклассница моей дочери рассказала о моих взглядах председателю. Теперь девочка, которая мне помогала, работает на моем месте.

Пока не было коллаборантов, пока не назначили председателя сельсовета из местных, в селе было терпимо. Потом людей начали прессовать. Пять семей наших друзей выехали одна за другой. Нам приписали, что мы тайком собираемся по вечерам, поем украинские песни.

Да, мы собирались как друзья, чтобы просто поговорить. Потому что в селе ни с кем нельзя было говорить – все докладывали. В магазине нельзя было и слова сказать – все докладывали. Боялись все.

Я 24 года проработала в соцслужбе. Меня встречали люди и говорили, что они тоже за Украину. Знакомые останавливали меня и спрашивали, что там твориться на фронтах. У нас же доступа к новостям не было, потому что нас оккупировали на второй день войны. Они с моря высадились, и 25 февраля в полях уже стояло 62 танка. Русские здесь окопались, военные сразу школу заняли. В селе были люди, которые хотели пойти воевать против захватчиков, но из-за оккупации не могли. Это потом уже потихоньку начали все выезжать.

В селе остался отец моего мужа. Ему 84 года, он перенес два инсульта. Он ждет нас и не может понять, почему мы выехали, а люди в селе живут. У нас связь с ним есть, он живет в нашем доме. Мама мужа умерла в марте. У нас даже нет свидетельства о ее смерти.

О своем доме мы не переживаем. Российские военные заселяются на оккупированных территориях, но до нашего села не дошли – им там не удобно. У нас зернохранилища полные зерна, а им нужны пустые склады, чтобы технику разместить.

Все эти события отразились на здоровье – муж в больнице лежал. Сейчас мы живем у детей. Тяжело от того, что мы оставили дом. У нас там огород не убранный, хозяйство. Дедушка не справится с этим сам. Поросят мы продали, птиц друзья забрали. Мы же думали, что на пару месяцев уезжаем и осенью вернемся, а уже декабрь. Конечно, в Запорожье дышится легко – это не оккупация. Я знаю, что людям там тяжело очень. Многие уже потеряли надежду, что эти территории освободят.

Но даже здесь первые два месяца нам было очень тяжело: у нас и депрессия была, и апатия. Успокоительное мы пили, спать не могли. Очень нам было тяжело, что нас предали наши же люди, что нам пришлось бежать, как преступникам, хотя мы же ничего не сделали.

А сейчас и морально, и психологически у нас настрой лучше. Нам внук помогает выбраться из этой угнетающей печали – он, как таблеточка счастья у нас.

У нас была возможность уехать за границу, но я не хочу. Наша семья тут. Как говорится, дома и стены помогают. Свой край, свой менталитет, своя культура. Да и вообще, детям мы тут нужнее. У нас маленький внук – ему три года. Дочка работает в налоговой, а садики не работают, поэтому мы дома, за внуком смотрим.

Мы надеемся, что до января наш Мелитополь отобьют. Домой уже хотим. Мы тут солдатам помогаем, как можем. Есть и в нашем селе погибшие. Наш кум, парень молодой, был ранен. Мои одноклассники воюют, несмотря на возраст. Молодые парни из нашего села воюют. Мужу моему 55 лет - он три раза ездил на переподготовку, принял присягу, хотел идти воевать. Но у него сахарный диабет, его списали по здоровью. Мы верим в наши ЗСУ, очень верим. У нас сильный народ. Верим в нашего президента – очень нам он нравится. Такого президента у нас не было. Благодарны Фонду Рината Ахметова - есть в нашей стране и нормальные порядочные люди.

Я верю, что мы будем жить в прекрасно. У нас чудесная страна. Конечно, хотелось бы пожить еще, чтобы посмотреть, как Украина будет расцветать.