Історія подана мовою оригіналy

 Работа под бомбежками, контузия, страх, разрушенные дома и жизни – все это ожидало жительницу Счастьинского района в 2014 году. Пройдя школу выживания, женщина вернулась домой, но до сих пор хочет забыть увиденное как страшный сон.

Нас война просто убила, вычеркнула из нашей жизни семь лет...

В мае 2014 года в селе Валуйском стояла пограничная застава. Это было 13-14 мая, ночью. Мне позвонил младший сын Антон и сказал, что там большой обстрел. Через пластиковые окна я ничего не слышала. Вышла на балкон четвертого этажа и слышу взрывы, разрывы.

Сына из Луганска не выпустили. Он попросил, чтобы я побежала к его жене Тане, он не может приехать со смены. Прибежала к своей невестке и осталась там до утра. Не могла их бросить, ведь у них маленький ребенок, девочке всего полгода.

Так начались первые обстрелы, дальше все сильнее и сильнее. Наш квартал Молодежный обстреляли 26 июля 2014-го. Шесть снарядов легло вокруг. В 40-квартирном доме повылетали все окна. Снаряд упал возле трансформаторной будки. Будку разбило, но масло не вытекло.

Мы пережили такой страх и ужас! Я дважды требовала от детей, чтобы они забирали внучку и уезжали из города. У нас над тополями летали самолеты.

У нас тут у всех нарушена психика. Возле заставы находится дом престарелых. И вот оттуда никого не эвакуировали. Эти люди были брошены на произвол судьбы. Мы не знали, куда бежать, жили, как кролики. Чистили и ремонтировали заброшенные подвалы и там жили два года.

Это можно рассказывать бесконечно, но сейчас мы стараемся это даже не вспоминать. Я вспоминаю и начинаю плакать. Мне так жалко свою внучку, ей было всего десять месяцев.

На тот момент мы были брошены всеми. Выживали, кто как мог. У нас по три месяца не было света, соответственно, воды и газа. Все было побито осколками. Газовые и энергетические службы проводили бесконечные ремонты под обстрелами.

У меня остались два сына в Луганске и оба лишились работы. Я работала в школе поваром, бегала под бомбежками. От ударной волны получила слабую контузию, день и ночь плакала, нервы стали сов сем плохими.

После всех событий в июле у меня началась паника, и в ноябре муж меня вывез в Северодонецк. Приехал на работу и практически увез меня, потому что больше терпеть было нельзя. В нашем поселке нигде не было окон. В два дома было прямое попадание. У меня остался страх перед само летами, потому в Северодонецке я прошла несколько курсов с психологом, а в 2016 году вернулась домой.

Я бы все хотела забыть, но оно не забудется. Я бы все хотела повернуть назад.