Історія подана мовою оригіналy

Сложно было людям выживать в оккупации, выехать с оккупированной территории – тоже нелегко. А на свободной территории тяжело жить без работы и осознавать, что возвращаться уже некуда

Я была дома. Мне позвонила в семь утра знакомая и сказала, что началась война. Я, конечно, включила телевизор, и мы были все в шоке.

Сутки вообще было непонимание, что делать, как с этим быть. Полная растерянность, невозможно было себя сгруппировать, собрать свои мысли в кучу. И что дальше делать – непонятно. 

По 15 минут в сутки спали, постоянно бегали в подвалы, не было ни хлеба, ни воды, ни света - ничего. Хлеба не было: хлебзавод разбомбили. Воды тоже не было, надо было к речке ходить. Гуманитарную помощь нам не давали на то время.

У нас в начале марта началась оккупация.

Когда вошли россияне в город и начали вылавливать парней из теробороны и которые в АТО служили, пошли облавы по городу. Вот это шокировало.

Потом начали по домам ходить, проверяли всех. 

Мы еще, конечно, не хотели выезжать: сидели дома и все думали это как-то переждать. Но когда уже стало совсем невыносимо, пришлось уехать. 

У нас не было возможности выехать: дело в том, что нас не выпускали. После трех недель оккупации мы чудом своим ходом выехали на свой страх и риск. Мы выезжали другой дорогой: не той, что в сторону Херсона - в ту сторону не было выезда. Выезжали полями: там и мины были, и целые заминированные поля, и постоянные блокпосты, проверки.

На тот момент нам сказали, что Кривой Рог - безопасное место, да и не так далеко. Мы его и выбрали, теперь мы тут.

Нашу семью разбросало. Я – в Кривом Роге, муж остался в Одесской области, родители - на оккупированной территории в Новой Каховке. Вначале мама не могла: отец был тяжело болен, потом отца похоронила, а потом и не захотела сама. Я даже не могла поехать, чтоб похоронить своего отца. Это вообще кошмар какой-то.

Я не могу работать сейчас - у меня проблемы со здоровьем. Еще и постоянно нахожусь в стрессе. Своим звоню, переживаю - как они на оккупированной территории.

Я каждый день думаю о том, как жить дальше, и становится страшно. Нет стабильности, неизвестно, когда закончится война, и что от дома останется. Когда мы уезжали, там уже не было пары окон и задняя стена дома отошла уже. А что будет, когда вернемся — страшно представить.

Хочется, конечно, чтоб как-то быстрее все закончилось. Я надеюсь - может быть, хоть к новому году.