«Если бы я была на кухне, меня уже давно не было бы в живых»

Моего мужа восемь лет как нет. Он умер, я здесь одна, дети у меня все в России. Сейчас такой возможности нет, чтобы мы увиделись, по телефону только.

Две тысячи пенсия у меня. Как мне, хорошо здесь? Поступлений у меня нет. Вода у нас деготь. На две тысячи не очень-то разгонишься. А дети мне не могут ничем помочь, ни посылки передать, ни приехать.

Вы знаете, какое положение сейчас. Болею. Я не могу себе что-то позволить. А какая у нас вода, а за электричество! Три года я живу с камином в одной комнате. У меня трехкомнатная квартира. На две тысячи можно прожить?

Получала, что привозили, Ахметов [Фонд], то мы раз в месяц получали продукты: масло подсолнечное, сахар, муку, крупу, макароны. У меня и сейчас есть горох и кукуруза, у меня не очень поджелудочная уже, вскоре восемьдесят лет будет. В этом месяце, двадцатого у меня день рождения. Мука есть – оладьи себе и блинчик. Дети в России, а я здесь. Ни передать, ни сделать ничего невозможно. Это я так живу.

...Это было летом, праздник Ивана, ночь. Мы там были. Я пришла домой – и уже ужин. Думаю, завтра должен быть праздник большой, запомнился. Я пошла, думаю, детвора должна была приехать... Меня спасло, что я пошла в зал, холодильник разморозили и сразу стало бить в моей спальне. Я не поняла, что, испугалась... И на кухню пролетело из моей спальни, разбило окно. Если бы я была на кухне, меня уже давно не было бы в живых.

И после этого я полгода и в Доброполье ездила, и в деревни. Где только не спасались, по посадкам они били все. Здесь было разбито все. Я что могла – сделала и поставили. Немножко я сама поставила. Это страшно было – уезжала, потом снова приехала.

Я уже три года здесь живу. У нас «музыка играет» – мы называем это.