Было жутко, когда в первый раз танки появились на Восточном. Я никогда не забуду. Я была на работе в другом конце города.

Сын Алексей пострадал при обстреле 24 января 2015 года.

Я с работы ехала и позвонила домой. Дома был муж с детьми. Говорит: «У нас воды нет. Может быть, Лёшка пойдёт тебе навстречу, и вы купите вместе воду и придёте домой?» Ну, мы так и сделали.

На рынке нашем маленьком встретились, там в магазине воды не оказалось. Говорю: «Пойдём, я тебя возле подъезда подожду, а ты сходишь в магазин, который по диагонали нашего двора находится».

Когда мы к подъезду шли, услышали взрывы. Всё сильнее и сильнее...  Но Лёшка почти до середины двора дошёл, а я к подъезду подходила. Понимаю: что-то не то. Начинаю ему кричать, а у самой как будто голова в подушке. Будто ничего не слышно. И кричу вроде бы в никуда.

Вижу, что он бежит ко мне. Попытались в подъезд забежать, хотя бы под навес. Я чуть-чуть быстрее бежала, а Лёшка буквально на немножко был сзади. И когда мы заскакивали уже, снаряд рядом взорвался.

У нас машина стояла между подъездами – и снаряд попал под машину.

Она нас спасла. Стёкла, всё полетело. Как-то неожиданно было. Мы в шоке стали подниматься к нам на 8-й этаж. Говорю: «Лёш, с тобой всё в порядке?» Он: «Да, всё». До 6-го этажа поднялись, и я смотрю: он как-то не так идёт.

Сняли их, под рукой был скотч, взяла вату, всё перемотала. Муж побежал за машиной, суматоха, суета. Собрались быстро и своим ходом поехали в больницу.

Он пролежал две недели. Осколочные ранения. Осколки небольшие были, их не стали трогать, потому что ещё больше бы повредили.  Они в итоге закапсулировались. В бёдра ему попало и в руку. Он был в куртке. Я никогда не думала, что так может быть: когда ее снял, куртка целая, а рука...  Оказалась резанная рана у него на предплечье.

Зашили ему. И была психологическая травма. Он первую ночь, вообще... Рядышком дорога была и на ней «лежачие полицейские». Он даже боялся стука, когда машины переезжают их.

А второй раз он на улице нашёл какую-то гадость и принёс домой. Он думал, что это, как он рассказывал, фонарик маленький лазерный. Решил проверить, подсоединил к батарейке, и оно взорвалось. Тоже попали в местную больницу, потом мы в Запорожье лежали. Затем нас направили в Одессу, уже там долечивали глаза.

В Запорожье удаляли осколок из глаза, потом в Одессе тоже, глубоко был. У него все тело в шрамах... Врач, который оказывал нам первую медицинскую помощь, сказала: произошло чудо, что он остался с глазом. 

В тот день он пришёл со школы, я с младшей гуляла на улице. Говорю: «Лёш, иди домой, кушай и садись делать уроки, чтоб мы тебе не мешали». Мы буквально через полчаса вернулись, а дома такое произошло. Он открыл дверь и стоял вот в таком виде... Я вообще не поняла, что произошло. Скорую сразу вызвали.

Они сразу позвонили, сказали, что всё необходимое есть, если надо – пожалуйста.

И в Одессе, когда мы были, они тоже помогали. Потом не раз звонили, узнавали о состоянии Алексея. И в реабилитационный центр в Запорожье организовали поездку.

Хорошо, что есть добрые люди. Ринат Ахметов очень много помогает людям. И дай Бог ему здоровья, очень большая благодарность ему за то, что он помогает. Не только лекарствами, но и психологическая помощь была.

И все врачи – золотые руки!  Все доброжелательно относились. Даже когда я с Алексеем приехала в Запорожье, была ночь, 11 часов ночи. Мне остановиться негде было, и мне предложили койку, было где покушать, переждать, пока он был в реанимации.

Человек, конечно, привыкает ко всему, но и сейчас ходишь по Восточному, вспоминаешь эти все фрагменты, которые видел, и думаешь: может, этого и не было. Хочется так верить.  Будем надеяться, что побыстрее война закончится и закончатся страдания людей.

Хочется не бояться, жить спокойно. Сейчас всё равно прислушиваешься к каждому шороху, каждому шуму. Мечтаю, чтобы закончилась эта война. Чтоб на 100% был уверен в том, что больше не будет взрывов.