«Окно в купе было с пулевым отверстием»

В журналистику я пришел в 2000 году. Учась на третьем курсе в медицинском университете на анестезиолога-реаниматолога, стал подрабатывать в проекте «Уличное телевидение». В 2006 году стал главредом «Реальной газеты». В начале 2013 года собственник закрыл газету, а я спустя полгода возродил проект уже как независимое медиа, став его владельцем.

Но при этом не пытались играть ни за тех, ни за других. И к февралю газета «выстрелила» и вышла на самоокупаемость. У меня началась эйфория. К сожалению, продлилась она недолго, потому что уже в марте мы начали печатать инструкции, как вести себя, если в Луганске начнется война… В мае публиковали карты блокпостов, где идут военные действия, а где – спокойно.

Люди, которые захватили Луганск, пыталась заигрывать с местной прессой и переманивать ее на свою сторону. Говорили, если вы будете работать по нашим правилам, то вас никто трогать не будет. Еще была парочка таких «собеседований» и я понял, что нужно уезжать.

Работать было небезопасно. Мы с командой работали, где только можно было, но только не в редакции. Разошлись по домам, сидели в парках, в кафе встречались, обсуждали, как дальше быть. В июле газета уже не вышла. Коллектив разъехался. И я понимал, что появляясь в людных местах города, возле различных госструктур, каждый раз рискую оказаться «на подвале».

Я уехал в Киев. Как говорится, успел в последний момент вскочить в уходящий поезд. Потом, как известно, железнодорожное сообщение было прекращено. Как сейчас помню, окно в купе было с пулевым отверстием. До отъезда пару раз удавалось совершать «челночные набеги» в Киев, потихоньку перевозя вещи. С тех пор домой не приезжал.